Поэтому никто не обратил внимания,
когда на следующий день Мстиша снова отправилась к святилищу
Небесной Пряхи. Здесь было безопасно, а страдания молодой княжны не
предназначались для посторонних глаз, и рында с Векшей послушно
остались ждать при входе в рощу. Капище окружали огромные замшелые
валуны, и Мстислава не удивилась, когда из-за одного из них
появилась бесшумная тень.
Некоторое время они молча смотрели
друг на друга, и сердце Мстиши вопреки данному самой себе слову
крепиться сжалось в сострадании. Не зря говорили люди, что после
свадьбы прежний человек умирал — Сновид, её милый Сновид, с
которыми они играли в горелки и тайком целовались под старой
яблоней, умер. Нынче из-под складок глубокого куколя на Мстишу
смотрели совсем иные глаза. Куда только девались озорные искры,
которые она так любила? Куда пропала легкомысленная улыбка? Откуда
взялись эти мелкие морщины, эти изжелта-синие круги под глазами? И
всё же, осунувшийся и истерзанный потаённой мукой, это был Сновид,
её Сновид, и Мстислава еле сдержала просящийся на уста вскрик. Она
сцепила руки в замок, чтобы не поддаться искушению старых привычек,
и напомнила себе: это он оставил её одну. Это он
сначала подговорил Мстишу бежать, а потом не нашёл в себе смелости
дойти до конца.
— Здравствуй, Мстишенька, —
заискивающе начал боярин, и в его глазах блеснула болезненная
надежда, заставившая княжну внутренне подобраться.
— Что ты здесь делаешь? — насколько
могла холодно спросила она.
Едва ли Сновид ожидал радушного
приёма, но она никогда не говорила с ним так, и Мстише
пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пожалеть боярина, когда
он еле заметно вздрогнул.
— Я всё знаю. Все знают! —
захлебнулся шёпотом Сновид. — Он обернулся волком и пропал в лесу.
Я пришёл за тобой, Мстиша. Я пришёл спасти тебя от него!
Тусклые глаза Сновида разгорались
лихорадочным огнём, и Мстиславе стало не по себе.
— Откуда…
— Я приехал в Зазимье на твою
свадьбу, — перебил её боярин. — Я видел тебя, видел вас… — Он
замолчал и стиснул пальцы в кулак, стараясь успокоиться. — Я не мог
уехать и оставался в городе, точно предчувствовал. Я всегда говорил
тебе, что моё сердце — вещун.
Мстиша поморщилась.
— Где было твоё сердце, когда я ждала
тебя?
Помутившийся разумом Сновид вызывал
смесь сострадания и презрения, но рана давно отболела, и нынче
Мстиша лишь хотела утвердить своё положение. Ему не удастся ни
разжалобить её, ни уж тем более заставить почувствовать себя
виноватой.