Ольгу больше озаботила перспектива возвращения. Америка,
открытая с парадного входа, её пока не разочаровала. В Минске,
помимо всего прочего, осталась сестра, у которой младшая увела
мужа.
- Я не хочу в СССР.
- Видишь, как удачно всё складывается? Там – Виктория, не
желающая ехать сюда, здесь ты на якоре. Я неплохо устроился.
Но недооценил дочь.
- Мама не хочет ехать ко мне?!
Хлюпающий нос, глаза, полные солёной влаги.
- Ну что ты! Я вчера ночью разговаривал с мамой, пока ты спала.
Она не едет, потому что твоя бабушка болеет и лежит в больнице, её
надо навещать, а дедушка вечно занят. Вот выздоровеет…
- Если и тогда не приедет… моей мамой будет тётя Оля!
- Поздравляю с первенцем, Ольга Львовна. Не мучилась
беременностью и схватками, а уже с ребёнком. И не скажешь, что
приёмный, родная кровь.
- Дошутишься, Валера, что мы с Машкой ночью проберёмся к тебе в
номер и искусаем. Да, Мария Валерьевна?
- Я не буду кусать папочку! Ну, если только чуть-чуть,
понарошку.
Я искоса поглядывал на Ольгу. Та ведь понимала, что мужик с
прицепом. Искренне ли любит Машку? Причин сомневаться нет. И выбора
тоже, дочь сама предпочла её. А какие у неё варианты в стране, где
никого из родных и знакомых, даже не все вокруг – белые?
Обеих не взял на день рождения Вэнса и поступил правильно,
потому что свадьба характеризуется словом «шоу», а юбилей
шестидесятилетнего – словом «банкет».
Джей больше всего поразило, что я, общаясь с гостями, ни разу не
перепутал никого из многочисленных мне представленных –
губернаторов, сенаторов, конгрессменов, прокуроров и прочих
«конкретных в натуре пацанов» из Демократической партии, а также их
супружниц. Женщин-политиков было совсем немного, та же Хилари
Клинтон фигурировала как половинка губернатора, а не
самостоятельный деятель.
- Ты что, учил их фамилии и физиономии по газетам?
- Обижаешь, драгоценная. У меня хорошая память. Три четверти
вашего демократического зверинца вижу впервые и никогда не слышал
их имён. Лучше расскажи об остальных, к кому меня не подводили.
- Значит, они того не стоят.
- Джей, а вон тот улыбчивый чернявый…
Она повернула голову в указанном мной направлении и удивилась.
За ресторанным столиком посреди огороженной площадки на крыше
нашего отеля сидел симпатичный мужик, наружность – как с юга
Европы. Он был примечателен тем, что к нему постоянно подходили,
похоже, свидетельствовали своё почтение. Больше внимания получил,
наверно, только сам юбиляр.