— Я видела, как ты «прогуливалась» с детьми на
руках, видела, что лишнего шага нам сделать не дадут, - я присела
рядом на топчан, а потом сняла мягкие кожаные тапочки и легла.
Оставалось только одно: прощупывать все варианты, а потом принимать
решение. Я почему-то была уверена, что если поговорить с хозяином
этого места, все могло получиться, хоть и пробирала дрожь от одного
только воспоминания о нем.
Лорд Лаверлакс походил на профессионального борца не
только своими габаритами, но и лицом: сложно было прочесть по нему
настроение хозяина, его эмоции и уж тем более мысли. Но моя надежда
была подпитана той самой нежностью, с какой он обращался с
умирающей бывшей королевой.
«Конечно, я никто, и звать меня никак. А она могла
быть его любовью или, допустим, сестрой. Но малыш! Коли была бы
сестрой, неужели он отдал бы родного племянника в общий
«цыплятник»? Да и вообще, странно, что принца оставили в живых.
Новый король всегда «подчищает» за собой», - подумала я,
засыпая.
Утро началось с завтрака, кормлений, пеленаний и все
по кругу. После обеда, к моей великой радости, мы снова вышли во
двор. На этот раз мальчишки были без оружия, но опять не сидели без
дела. Они нарезали круги вокруг конюшен. Я отметила парнишку лет
двенадцати из-за его ярко-оранжевого цвета волос. Рыжина такого
оттенка даже на очень коротких волосах всегда похожа на шапку.
Примерно за час, благодаря ему, я насчитала шестьдесят
кругов.
Мальчиков можно было смело отправлять на любую
спортивную Олимпиаду. И не нашлось бы кого-то со стороны, кто мог
бы оказаться быстрее и сильнее.
Через неделю я знала почти все упражнения, которыми
занимались мальчики - воспитанники. Как-то само собой тело начало
отзываться на движение, и я решила разминаться, вместо того, чтобы
сидеть на лавке у каменной стены и дремать, как остальные девушки.
Приседания, пробежка ровно до того места, где мне навстречу выходил
стражник.
На второй неделе я не забегала дальше этой невидимой
никому полосы, отметив ее для себя парой незаметных камней. А вот
на третьей неделе я начала заступать за границу дозволенного. Была
надежда, что я ему уже надоела. Но он заметил, что дальше я и шага
не делаю.
Так и получилось. Сначала на метр вперед, потом на
полтора, на два. И вот я уже добегаю до вытоптанного мальчишками
круга на поляне. Шаг – и я могу к ним присоединиться, влиться в это
движение, в котором участвуют не меньше двух сотен человек. Можно,
наверно, даже потеряться в нем. Если бы, конечно, не одежда:
мальчики бегали с голым торсом.