Я посмотрела на маленького принца и представила, как
он будет сидеть в этом манеже в слезах. И никто к нему не подойдет.
И у меня защемило сердце.
Теперь даже в дождливые дни, мы с детьми проводили весь день
возле конюшен. Стена одной из них стала защитой от ветра, а над
головой появился большой навес, покрытый соломой. От скуки я то
занималась гимнастикой, то просто шлялась до точек, которые теперь
знала на зубок.
Оказалось, территория для наших прогулок достаточно большая. За
конюшней, где играли дети лет четырех-пяти, нашлись куда более
болтливые няньки, нежели наши. С ними я и проводила все время,
которое было не занято кормлением, пеленанием, купанием.
Няньками здесь были молодые девушки, почти девчонки. Торри и
Луиза, как самые болтливые, быстро стали моими информаторами. А
выведывать информацию я умела. Главное: не спрашивать в лоб. А уж
со здешними простушками справился бы любой, даже самый
неразговорчивый. Потому что девочкам, несмотря на беготню за
малышней, было скучно. Эта особенность возраста, когда организм
выплескивает столько эндорфинов, что можно горы сворачивать, была
мне знакома. И если девочки из моего времени поумнее, то гормоны,
уверена, у этих средневековых пубертаток нисколько не отличаются от
наших.
Торри светловолосая, пухлощекая, с канапушками и ямочками на
щеках, умилялась детям, хохотала в кулак, осматриваясь, чтобы
старшие не заметили их с Луизой веселья. Она походила на ученицу
девятого-десятого класса, и я замечала, как она поглядывает в
сторону мальчиков, соревнующихся ежедневно на поляне.
Луиза тоже поглядывала на пацанов, но не так, как подруга. Она
смотрела на поле с завистью.Даже видно было, как она прикусывает
губу, отклоняется от удара вместе с мальчишками, дерущимися на
мечах. С детьми она была холодна, но внимательна. Я поняла, что
девушке ближе активная жизнь, как у мальчиков. Луиза была помладше
Торри или выглядела так молодо, я не разобралась. Но я дала ей лет
пятнадцать, не больше. Рыженькая, тонкая, как олененок, с большими
зелеными глазами и густыми бровями. Такую с руками и ногами в моем
мире забрали бы на обложку журнала. А если бы рост позволил, то и
на подиум.
— А вы давно в замке? – собравшись, натянув улыбку и сделав
наивные глаза, спросила я.
— Вместе со всеми сюда привезли. Мы раньше жили в другом. Там
болота, туманы такие, что руки не видно, коли вытянешь, - охотно
ответила Торри, разнимая детей, не поделивших тряпичную, плохо
сшитую куклу. Торри была более женственной, плавной, какой-то
уютной. Ее легко можно было представить в роли жены и матери.