И, конечно же, царский жезл. Это совершенно точно был не только
символ статуса, но и могучее оружие, которым можно было сражаться
как в ближнем бою, так и на дистанции – память прошлого владельца
ясно говорила об этом. Скажем так, лезвия оружия не оставляли
простора для предположений по его применению, а само оно раз в
небольшой промежуток времени было способно излучать всеуничтожающие
залпы энергии. Жалко лишь, что обращаться с ним новый владелец тела
не умел от слова совсем. Для него это была пусть и опасная, но
просто статусная побрякушка, которой было очень далеко до того
орудия смерти и хаоса, которой она становилась в по-настоящему
умелых руках.
Вдоволь насмотревшись на себя и потратив энное количество
времени на то, чтобы наконец перестать наблюдать за происходящем
глазами скарабея, глава династии вернулся к работе по ликвидации
собственной безграмотности главным образом в сфере придворного
этикета. В скором времени ему предстояло встретиться с некронской
знатью, и по глупости оскорбить кого-нибудь или нарушить
существующие традиции было бы весьма опрометчиво.
Примечание автора: Буду стараться публиковать по главе раз
в неделю. План был выкладывать по воскресеньям, так что следующую
проду можно ждать 29-ого, прямо перед праздниками. По объему главы
будут +/- такие же.
Очень жду отзывов по работе)
Подготовка к совещанию стала для Алексея морально тяжелым
испытанием. Он вполне разумно и обоснованно предполагал, что не
имеет права на слабость перед собранием некронской знати. Каждое
его движение, слово и даже малейший намёк на эмоцию явно будут со
всем возможным тщанием изучены остальными участниками совета,
который определит дальнейшее развитие всей династии. Во всяком
случае, так он считал, и был в своих предположениях весьма и весьма
близок к истине, если и вовсе не попал в точку.
Первым делом пришлось пытаться прийти к некоторому подобию
внутренней гармонии. Чем более осмысленной и сложной деятельностью
он занимался, тем больше в нем говорил не студент-филолог, а
лорд-некрон. В какой-то момент он поймал себя на том, что его
собственные действия и мысли вызывают у него раздражение - бурлящая
смесь чужих воспоминаний, полных гипертрофированного чувства
собственной важности, неумолимой жестокости и глубинной уверенности
в собственном праве на повиновение всех вокруг ошеломляла.
Казалось, он спрашивал сам у себя: "Чего ты боишься, бесхребетный
слабак? Миллионы лет назад ты покорял звезды и заставлял дрожать
миры, так почему же ты страшишься знати – исполнителей твоей
воли?"