Половой вернулся не очень довольный. Он сунул девушке в руки
расстегаи, завернутые в промасленную бумагу, и коротко бросил:
– Иди уже.
Девушка вскочила со скамьи, схватила аппетитно пахнущий сверток
и опрометью бросилась на выход, даже не поблагодарив.
Реакция братьев была одинаковой:
– Ну что же ты так грубо, любезный.
– Надоели они, эти девки, спасу нет. А оне разные бывают,
господа. Иная молодая, а уже все прошла, да на все способная.
Извольте счет-с.
Пока Федор расплачивался, решали, куда теперь отправиться.
Притихший Павел хлопал себя по карманам и что-то бормотал себе под
нос.
– Павлушка, пойдем. Ты что, блох ловишь?
Павел как-то растерянно протянул:
– Братцы, часов нет. Точно помню, пристегивал утром и смотрел
время, когда гуляли. Коля, это папины часы, которые он мне дарил, с
дарственной надписью…
– Может, под стол закатились?
Возле посетителей, которые двигали скамью и шарили по карманам,
снова остановился бегущий половой.
– Что-то еще угодно, господа?
– Да вот, братец, часы закатились куда-то.
Половой медленно покачал головой.
– Эх, господа. Говорил я, что этих девок нужно гнать. Шалава
паскудная.
– Ты думаешь, это девушка?
– А кто ж еще? Они тут ходят и ходят. Некоторые приходят и ждут,
когда добрый человек покормит, другие клиентов ищут, а есть такие,
что добром чужим разживаются. Мы их гоняем, а они все ходят. Эх,
Хитровка рядом, оттель тянутся. Потаскушки тамошние. Нарочно вид
ангельский представляют, чтобы пожалели их.
– А конкретно эту девушку ты знаешь по имени?
– Нет, господа хорошие. Они все разные ходят, не упомнишь. Вроде
как в первый раз видел.
– Но часы папины…, – Павел был безутешен.
Авдеев скомандовал:
– Все, в участок идем. Что теперь разговоры разговаривать.
– Это правильно, господа. Тут за углом по правую руку участок.
Недалече. Спросите Ферапонтова, он человек совестливый. Если
сможет, то поможет. Деньгой отблагодарите, так даже доволен
будет.
– Спасибо, братец. Все, идемте. Паша, не разводи панику, идем в
участок.
Уже выходя из трактира, тихо добавил в дверях так, чтобы слышали
только братья:
– Кобели, прости Господи. Бабники малолетние.
– Ну Федор Ильич!
***
Ферапонтов оказался грузным высоким мужчиной. Он внимательно
выслушал рассказ и спросил только одно:
– Была молодая, худенькая и робкая?
– Да.
Полицейский вздохнул: