—
Теперь он коготь стража, — с горечью шепнул ноль-первый снизу, он
вернулся и высунул свой любопытный чёрный нос. — Жаль Василия, он
мне всё-всё-всё про секс для у-удовольствия рассказывал. Ты мне
сделаешь секс? Чего ты прилип? Надо у-уходить!
Гигантский богомол вдруг оттолкнулся лапами,
одним прыжком перемахнул через ксенорешетку и полетел прямиком к
чёрной стене леса вдали. Натан тут же сиганул в дупло и провалился
глубоко, очень глубоко, скатился в сырой земляной лаз и попал в
утрамбованную, явно хоженую нору, ведущую прочь из заражённого
гиблого места.
--
Ползи за мной, — велел голосок ноль-первого из кромешной тьмы
впереди, — да поторапливайся.
Мыться Вован ходил после всех, отчаянно
ныкаясь. Сразу в душевой кабине и одевался.
В
принципе, рука не болела, чувствительность не теряла, только
постоянно норовила запитаться от сети, Вовану приходилось бдить,
чтобы та не присасывалась где ни попадя, но он и тут исхитрился:
вместо перекуров делал вид, что желает пару минут отдохнуть, тем
временем брался за аккумулятор Оззика и кайфовал. Так же и за
обедом — закинулся чем бог послал, трамбанул кишку немного,
оставляя на тарелке рыбы хвост да полкотлеты, — и назад бегом, в
экскаватор. Дальше совал пальцы куда им требовалось — те вмиг
становились текучими, как чифирь, и Вован за обед высасывал
аккумулятор подчистую. Хорошо, что имелся запасной,
аварийный.
Эрекция была только побочкой, основное,
довлеющее ощущение при электрическом кормлении руки походило на
сауну, словно Вован на свободе знатно парился в растопленной баньке
с веничком, прыгал в снег, наворачивал рюмку, и дальше парился.
Радость от этого была беспорочной как зачатье Христа, и светлой как
воскресенье, какой-то правильной, что ли. Он словно очищался
внутренне. Ну и бодрости прибавилось, активности, спокойствия даже.
Порой он думал — охуенно было бы так и питаться, чтоб в столовку не
ходить, но желудок тоже хотел жрать и приходилось хлебать баланду с
остальными. Фактически особого вреда здоровью янтарь не нанёс,
просто у Вована появилась особая потребность, как у инвалида, но
без утраты работоспособности. Для равновесия он бросил курить,
решив, что новой страсти достаточно, легко, кстати, бросил, без
кумаров и психов, будто и не имел этой пагубной привычки с ранней
юности. Сперва ещё боялся, что зараза расползётся по всему телу, и
он заянтареет целиком, с мозгами вместе, но дальше плечевого
сустава янтарение не ползло, очевидно, ему не хватало условий, либо
зараза пристала слабая.