Только ничтожная доля исконного
клеточного хаоса попала в древние мифы, легенды, религии и в
современный жанр ужаса. Передать картину истинного первозданного
мира было просто невозможно.
Холодная, текучая лава живой плоти не
имела формы, но способна была принимать любые формы. Аморфная
первородная протоплазма не имела и толики сознания, чтобы
остановиться хоть на какой-либо, пусть самой ужасной, форме. Да и
остановиться само-рожденная материя просто не могла.
Необъятное поле постоянно движущейся
само-рожденной и транс-мутирующей материальной субстанции.
Соединения клеток живой плоти в беспорядочном хаосе порождали
немыслимые сгустки, которые распадались и трансформировались в
нечто совершенно другое, еще более ужасное.
Власть хаоса и полного бесформия.
Противоестественная всему космическому порядку зловонная масса
переливалась волнами, постоянно то увеличиваясь, то уменьшаясь в
объемах, порождая немыслимые сращения и сплетения. Непрерывно
движущаяся пузырящаяся протоплазма мгновенно образовывала
невыразимые комбинации, которые вызывали ледяной ужас отсутствием
даже намека на организацию. Постоянное движение, изменение и
неописуемая беспорядочная мутация – и больше ничего.
Законы развития исконной материи,
описанные эволюционистами, были в принципе верными, только отражали
лишь сотую долю неисчислимого само-рожденного хаоса. Материя,
зародившая сама себя, автоматически хотела только одного –
существовать и размножаться. Непреодолимый импульс жизни – глубокая
потребность в движении, развитии и размножении – и порождали
омерзительный процесс трансформации первозданной материи, которые
по свей сути были полной противоположностью всему
человеческому.
«Сверхъестественный ужас» однажды
один из величайших основателей жанра ужасов назвал исконных
обитателей планеты именно так.
Увеличение объемов, постоянные
мутации и трансформации, наращивали первозданную мощь материи, что
приводило к еще большему росту омерзительной массы субстанции и
количеству производимых соединений.
Материя экспериментировала постоянно.
Комбинации созданных сплетений и сращений тут же распадались,
заново объединялись в совершенно другом порядке, что приводило к
формированию более сильных и мощных форм.
В непонятно откуда взявшихся снах
Клеон видел истинное начало