Медленно из точек собиралась сплошная
пелена, полностью закрывшая и зрачки, и белочную оболочку глаз.
Яркая титановая пластина, перекрывшая глаза, вспыхнула всего один
раз. Очень быстро. И этого было достаточно.
Одновременно сверху метнулся мощный
титановый луч, осветивший искаженное лицо с черными маслянистыми
полостями вместо глаз.
Очень хорошо, что Клеон ничего потом
не вспомнит. Даже сильный человеческий мозг не защищен от безумия
перед лицом первородного ужаса.
Дикий утробный вой на доли секунды
перекрыл не только шум маленького городка, но все живые звуки
природы. Сущность, принявшая форму идеально красивой женщины, явно
не ожидала сопротивления. Изворотливое тело на доли секунды
растворилось в громадной жидкой мутирующей массе.
Отреагировала сущность мгновенно.
Отсутствие сознания позволило Первородным до предела развить не
только способность к мимикрии и тотальной адаптации, но
непреодолимый инстинкт выживания.
В нечеловеческом прыжке черная масса
резко отпрыгнула от смертельной угрозы и практически мгновенно
собралась обратно в тело красивой женщины.
Все закончилось очень быстро. Всего
на пару минут в невидимой битве сошлись противоположные силы
вечности – кристальный чистый свет и черная само-рожденная материя.
И у одной из них не было никаких шансов.
Ничего из произошедшего Клеон потом
не вспомнит.
Великое благословение – забвение.
Клеон, стоя на крыше четырехэтажного
здания, куда привел красивую женщину на свидание, не понимал,
почему у него дико разболелась голова. Он пытался вздохнуть и не
мог, горло перекрыло невидимой преградой.
– Извини, – Клеон пытался
прокашляться, – что-то мне нехорошо, может от высоты голова
закружилась.
– Бывает. – Анагиана отвернулась,
чтобы Клеон не заметил, как часто она дышит и как сильно
передергивается все тело.
– Давай спустимся. – Клеон делал над
собой последнее усилие, чтобы не согнуться пополам и не сжать
руками виски, разрывающиеся от боли
Анагиана ничего не сказала и быстро
пошла к двери впереди Клеона. Ему становилось все хуже и было уже
не до знаков приличия в виде открытия двери перед женщиной. Они
быстро спустились и вышли на улицу из здания. Мельком Клеон
отметил, что на улице стало намного светлее, хотя была уже почти
ночь.
– Извини, что-то правда плохо себя
чувствую, – Клеон даже если бы попытался соблюдать меры приличия,
уже не смог бы этого сделать. Боль усиливалась и перед глазами все
расплывалось.