Откуда же взялись мелькающие странные
картины, которые не были изначально поглощены у других? И где
возникали зачатки воспоминаний? Ни души, ни сознания. Как она могла
видеть то, что изначально не впитала?
– Что со мной? – прошептала женщина и
в этот раз голос Клеону не показался бы неестественным, повторяющим
заученные фразы.
Анагиана не могла унять парализующую
дрожь, сковывающую движение. Боль была нечеловеческой. Откуда?
Материя физически не чувствовала боль.
Но сейчас каждая клетка совершенного
материального тела агонизировала после мгновенного облучения
неизвестно откуда взявшимся титановым лучом. В другое время она бы
сконцентрировалась на боли и, применяя удивительные регенерационные
свойства материи, восстанавливала утраченный баланс.
Только здесь было что-то другое. Боль
стала не такой важной. Вместе с болью пришло что-то еще. И спасение
собственного тела отошло на задний план.
Анагиана смотрела прямо себе под
ноги, медленно переступая по мерзлой поверхности улиц, и всеми
силами пыталась ухватиться за нечто призрачное, что очень медленно
поднималось из глубин черного сознания.
Крупица, только крупица. Отблеск
чего-то мягкого и теплого, что оказалось сильнее непроглядной тьмы,
заполнявшей все естество. Осознание придет еще не скоро,
воспоминания – болезненный и долгий процесс. Но сейчас и одной
частицы неизвестно откуда взявшегося тепла было достаточно, чтобы
возненавидеть черный холод, льдом сковывающий все внутри.
Она подняла глаза и посмотрела вслед
давно уехавшей машине.
– Кто ты Клеон? – тихо произнесла
Анагиана, смотря прямо перед собой. – Что ты сделал? Почему я
начинаю помнить?
После разговора с младшим братом Клеон не мог себе признаться,
что допустил страшную ошибку. Павел оказался прав. Почему-то Клеон
решил, что исчезновения двенадцатилетних девочек имеют отношение
только к настоящему. Логично же предположить, что, если в своем
городе он нашел доказательство первого исчезновения в 1868 году, то
есть более полторы сотни лет назад, значит происходить подобное
могло и раньше.
Клеон протер виски и встал, чтобы
хоть немного размять ноги.
Он остался в родном городе еще не
несколько недель, сославшись на плохое самочувствие. Не мог он
спокойно вернуться в столичный университет и продолжать управление
кафедрой антропологии и современной генетики, как будто ничего не
случилось. По несколько часов он проводил в местной библиотеке,
изучая все, что нашел по мифам и легендам древних народов.