— Знаю? — существо издало звук, похожий на треск ломающихся
костей. — Я часть этого места! Я видело, как первые боги пришли в
этот мир. И как они ушли. Как появились другие... И как все потом
изменилось.
Оно снова начало расплываться, его форма потекла растаявшим
воском.
— Но ты... ты носишь в себе отголосок того, что было до всего.
До богов, до смерти, до жизни. Оно проснулось, когда ты убил тех...
немертвых.
— Вурдалаки? — слово само сорвалось с губ.
Сестра как-то читала роман, там были оборотни и эти кровососущие
твари. Но это же бред...
— Да-а-а... — существо попробовало слово на вкус, и оно ему
приглянулось. — Так их называли. Давно. Очень давно. Но они всего
лишь тени. Искаженные отражения настоящей древности. Той, что живет
в тебе!
Я невольно коснулся шеи, где все еще чувствовался шрам,
оставшийся после визита тогоночного существа.
— А ты? Что ты такое?
— Я? — существо вдруг рассмеялось, и этот смех эхом отразился от
окружающих скал. — Я страж. Наблюдатель. Часть Изнанки. Я храню
равновесие.
— Между чем и чем? — я почувствовал, как по спине побежал
холодок.
— Между тем, что есть, и тем, что может быть, — прошелестело
существо. — Между явью и сном, жизнью и смертью, светом и тьмой.
Между всем…
— И много вас таких... стражей? — спросил я, чувствуя, как
внутри меня снова шевелится то древнее существо.
— Столько, сколько нужно, — существо снова начало менять формы,
словно не могло определиться с обликом. — Мы храним границы.
Следим, чтобы сильные не становились слишком сильными. Чтобы слабые
не переходили черту. Чтобы равновесие...
— Равновесие чего?!
— Всего... — его голос стал многослойным, словно говорил целый
хор. — Сила требует платы. Всегда. Кристаллы, что вы ищете – они
часть этого баланса. Забираешь силу – отдаешь что-то взамен. Иногда
жизнь, иногда душу, иногда... нечто большее!
Существо замерцало, и на мгновение я увидел в его текучей форме
отражение своих спутников – Рурика, Цаплю, Лилию. Они словно были
заперты внутри этой твари, как мушки в янтаре.
— А те, кто нарушает равновесие? — мой голос дрогнул.
— Они становятся частью Изнанки, — существо издало звук, похожий
на шелест опадающих листьев. — Как и те, кого ты встретил у входа.
Они забрали слишком много. Теперь платят за это вечностью...
А потом... оно улыбнулось. Той самой улыбкой, которую я помнил
лучше всего на свете. Улыбкой моей сестры. Той самой улыбкой, с
которой она читала свои книги в саду, той, что грела мое сердце
даже в самые темные дни.