Тут Гордей по голосу признал рассказчика. Был то
Лутоня-коробейник, мелкий торговец и, как подозревали стражники,
жулик. Тоже мелкий. Бродил из города в город, торговал вразнос
всякой ерундой. Любил прицепиться, как репей, к богатым иноземцам:
город показать, местные байки рассказать. Не даром, разумеется.
– И до чего же не вовремя те воры сапог унесли! – продолжал
Лутоня. – Как раз изволил скончаться царь Мефодий, а сыновей не
оставил. Родичей царевых дальних набежало много, но громче всех о
своих правах на трон кричали бояре Троерыловы. Они произошли от
младших царских братьев... двоюродных. Только вот беда: тот из
Троерыловых, кто ближе всех к Мефодию по родству приходился, кому
на трон бы и сесть...
Лутоня замялся, чуть выждал, вроде бы не решаясь продолжать.
Гордей усмехнулся: эту историю он знал.
– Не хочу древний боярский род оскорбить, – продолжил Лутоня, –
но был этот Епифан Троерылов дурнем настоящим. Настолько был глуп,
что его слуги с ложки кормили – сам-то мог ложку мимо рта
пронести.
Иноземец сочувственно поцокал языком.
– Но всё же посадили бы его на престол. И то сказать: зачем царю
ум? – В голосе Лутони явственно прозвучала зависть. – Сиди себе на
троне, с золотой короной на голове, кушай фазанов да персики
заморские... Но вмешался воевода Дорофей. Он покойному царю зятем
приходился, царь за него дочку отдал. Воевода сказал: мол, на
границах неспокойно, со всех сторон на нас соседи облизываются,
между собою тайно уговариваются, чтоб на Славию напасть. Никак
нельзя сейчас такого царя короновать, что будет только трон
просиживать, а не править. А потому, сказал Дорофей, царем я буду.
Бояре загалдели было, но у воеводы не погалдишь. У него войско под
рукой. И стал он царем Дорофеем Первым.
– Какой сильный человек! – восхитился иноземец. – Таких судьба
любит.
– Во-во. Кто-то, правда, еще вякнул, что в Дорофее ни капли
царской крови нет. А тот ответил: мол, был бы сейчас в сокровищнице
сапог-скороход, может, не получилось бы с коронацией. Но сапога
нет, так и говорить не о чем. А если сапог найдется, то его,
Дорофея, сын – родной внук покойного царя Мефодия, сын царской
дочери Миловзоры. Так что найдется кому сапог примерить...
– Разумно, – поддакнул иноземец.
– Но бояре не оставляют надежды разыскать сапог-скороход.
Особенно мечтает об этом Епифан Епифаныч Троерылов – внук того
самого Епифана. У Троерыловых всех сыновей Епифанами называют.