- Когда ты убил кого-то в последний раз? Пару дней тому назад?
Или часов?
Живы ли Гейл и Шэдоухарт? И Лэйзэл... впрочем, вампир едва ли
сунулся бы к гитьянки. Та живо оставила бы его без клыков.
- Я никогда не убивал никого! - быстро ответил вампир. - Ну то
есть... не для еды. Я питаюсь животными. Кабаны, олени, кобольды.
Все, что я смогу добыть. Но этого мало! Особенно если мне придется
драться. Я чувствую себя таким... слабым.
Голос его снова переменился, став уже знакомым великолепно
настроенным инструментом. Астарион отлично умел играть на нервах и
чувствах тех, с кем разговаривает, тут никаких сомнений. Слова его
зазвучали тихо, вкрадчиво, просительно. На задворках сознания
возникло опасное ощущение... жалости.
- Стоит мне выпить немного крови... мой разум прояснится. Я буду
лучше драться. Прошу тебя.
Кинн хотела сказать «нет» и ударить его тем, что окажется под
рукой. Огненным шаром, ледяной стрелой или просто веткой, но как
всегда без предупреждения рухнула в глубины чужого разума. В
темноту. В клубок воспоминаний, склизлых и грязных, от которых сам
Астарион предпочел бы избавиться. Они копошились вокруг гнилостными
червями, и из-под них проступало одно, главное. Сверкающие красные
глаза, имеющие огромную власть над Астарионом, приказывающие ему
есть. Кинн раскрыла рот и вонзила зубы, но не в нежную шею
или тонкое запястье, а в дергающуюся тушку крысы, оставляющую на
губах привкус гнилой канавы. Крысы, бесконечная череда крыс. Все,
что хозяин позволяет есть. Если позволяет вообще.
Кинн выпала наружу, борясь с тошнотой и омерзением. Но чувства
эти теперь были направлены не против Астариона, который стоял
напротив, такой же ошарашенный, почти оглушенный, но против того,
что заполняет его мысли и пожирает их так же, как личинка
мозгоеда.
Так же, как темные соблазны пожирают изнутри саму Кинн.
Они были в каком-то смысле... схожи.
- Ты... ел животных не по собственной воле, - Кинн сплюнула
горькую слюну. - Тебя заставили!
Это могло бы быть обвинением, ведь в том, что вампир не питался
мыслящими существами, вовсе не было его заслуги. Но в итоге
прозвучало... с сочувствием.
- Я... да. Да, я должен был высосать любого мерзкого грызуна,
которого выбирал хозяин, - тихо ответил Астарион и, кажется,
впервые Кинн услышала его настоящего. - Теперь ты понимаешь, почему
я с трудом доверяю тебе. Но доверяю и ты тоже можешь положиться на
меня.