Сказал и ушёл.
А в этот миг короб взял да и осыпался пеплом, как и всё-то, что
в нём было.
В ту ночь мы ночевали в каком-то старом, полуразрушенном доме,
что скрывался в буйной прибрежной зелени. В доме воняло сыростью и
тленом. На чердаке шуршали крысы. Особо наглые и высовывались безо
всякой боязни. Они пробегали по балкам, останавливались, и в
полумраке казалось, что крысиные глаза светятся красным.
Метелька, который выбрался из приюта сам, благо, он мало кого
интересовал, забившись в угол шёпотом рассказывал истории про крыс,
которые взяли и сожрали целого человека.
Или даже не одного.
В общем, та ночь прошла весело. Зато едва ли проклюнулся
рассвет, появился Еремей с одеждой, бритвой и документами.
- На Менск поедем, - сказал он, когда я пытался затянуть ремень.
За прошедшие дни Савка изрядно похудел, и потому на ремне не
хватило дырок. Впрочем, гвоздь и камень проблему решили.
- Веришь Сургату?
- Нет. Но и да. Про Моровских слухи доходили. И если всё так…
можем и не успеть.
- А позвонить? Предупредить?
- Я с Евдокией поговорил. Она звонить пыталась. И письма слала.
С письмами ладно, могли и не дойти… звонки тоже.
- Как?
- Обыкновенно. Если готовят такое дело, то своего человечка на
почте заведут, а тот уж всю корреспонденцию поглядит, кроме разве
что курьерской или коронной. И уберёт ненужное. С телефоном так же.
Заплати телефонистке, и лишние звонки, скажем, дальние или с
определенного направления, не дойдут. Перекинет их не на нужную
линию, а на какую другую, где свой человек сидит. Или ещё как. А
если что, можно будет на обрыв линии списать. Или вон… почта тоже
всякое-разное теряет. Нет, отсюда пробиваться смысла нету. Ехать
придётся. И на месте решать.
Через Менск.
- А если следить кого отрядит? – подал голос Метелька, которому
новая одежда глянулась. – Сургат?
- Всенепременно отрядит… не сам, так его дружок озаботиться… в
общем, не забивайте голову. Нам двигаться надо.
И двинулись.
До города Еремей на машине довёз, а её уже бросил близ вокзала,
прихвативши лишь замызганный рюкзак с нехитрым своим добром. Ну и
нас с Метелькою.
[1] Бессрочные паспорта, которые
именовались «вид на жительство» выдавались дворянам, купечеству,
чиновникам, отставным офицерам и потомственным почётным гражданам,
тогда как мещане и крестьяне довольствовались паспортами,
действовавшими пять лет или год (в зависимости от благонадёжности
гражданина).