Мы сидели в следственном кабинете, я был отделен о посетителя
решеткой. Предъявив мне экспертизы, которые я даже читать не стал,
Подсос спросил у меня:
- У вас есть какие-то вопросы? – при этом от Подсоса исходила
аура злорадства и торжества. Его эмоции я читал как открытую книгу.
Петров ощущал себя победителем, хотя уж кто-кто, а он мог победить
только умственно отсталого в шашках, да и то, я бы сильно
сомневался, стоит ли ставить на Подсоса.
- Есть, товарищ начальник! – бойко ответил я, - Слыш, Подсос,
тебе майорский макинтош не жмет? – я сказал ему уже издевательским
тоном, - Расскажешь, как стать таким же классным как ты, и ни у
кого не отсосать? Еще, кстати говорят, что тебе не доверяют дел,
сложнее, чем кража гондонов из «Пятерки». Но и тут ты обосрался. Ну
ты это, Санек, соберись, может тебе там повышение квалификации
какое-нибудь пройти? – с ухмылкой спросил его я.
После моих издевательских вопросов Подсос побагровел, его
злорадство сменилось на злость. Напоминание о своей
профессиональной беспомощности, сильно ударило по самолюбию
Петрова. Кстати история с «Пятерочкой» имела место быть, хотя там и
не совсем кража. Суть в том, что в супермаркеты сети поставлялись
средства контрацепции, но их кто-то подменял на более дешевые,
выдавая за более дорогие модели. Так было по всей стране. Дело было
элементарное и его поручили Подсосу, но тот благополучно все
развалил, что и служило поводом для бесконечных шуток в его адрес.
Учитывая злопамятность Подсоса, и его «мазанность», никто ему в
лицо ничего не говорил, но думаю, шутки до него доходили. Сейчас
же, я открыто прошелся по нему. Дело не в том, что я хотел его
разозлить, хотя это и было приятно. Мои действия преследовали
определенную цель. Петров, не обремененный выдающимся интеллектом,
не умея контролировать эмоции, под их натиском, мог и проболтаться
относительно моей дальнейшей судьбы, чтобы меня напугать или
унизить. Так и произошло.
- Тебе тут не долго осталось балагурить, генерал, - прошипел
тот, - Еще пара недель и примеришь галстук. – от Петрова исходили
волны черной злости.
- Подсос, не нервничай так сильно, сейчас закончим, придешь
домой, тебя там парень твой поцелует, взбодришься, - я продолжал
издеваться на Петровым, хотя в моей душе нарастала паника. Мои
худшие предположения подтвердились. Меня собираются убрать, а у
меня связаны руки. Под галстуком понималась петля, то есть
повешение, а если повешение, то это инсценировка самоубийства. План
надежный, как швейцарские часы, вашу мать.