Дальше смотреть за тем, как из кучи достают слитки разнообразной
формы, обтирают чем-то вроде метёлки, поднимая облака мути, которые
потом разгоняют большими подводными вентиляторами, стало скучно.
Достали, протёрли, сдули, положили на транспортерную ленту,
потянулись за следующим. Кто на картошке был — понимает, это
работёнка та ещё, не на фантазию ни разу. Вот и мне надоело
смотреть. Михаил Иванович тоже, кажется, заскучал. Мы поднялись на
палубу и я прислонился к борту, где до этого тянул свою заунывную
мелодию пират. Курить в каюте не счёл нужным, а тут, на ветерке,
прямо захотелось. Второв встал справа, Фёдор слева. И снова дым шёл
на него.
— Как думаешь, насколько богаче станешь сегодня? - с какой-то
странной интонацией спросил серый кардинал.
— Не думаю, Михаил Иванович, - ответил я таким скучным голосом,
что сам себе удивился.
— Отчего же? Не всем доводится вот так, с первой попытки, ткнув
пальцем в карту попасть в тысячетонный галеон, - мне показалось,
что он пытался на что-то вывести. То ли меня на мысль навести, то
ли для себя что-то уяснить. Просто так, без дальнего прицела, как я
понял, он мало что делал в жизни, и довольно давно, наверняка
привык уже.
— Случайно повезло. Там на борту земляк оказался, шпион, правда,
но человек честный, как мне показалось, - я вкратце изложил историю
Змицера Волка-Ланевского, вставшего под русские знамёна на четверть
века раньше официального перехода всего рода под руку Российской
Империи.
— Мало того, что родня, пусть и очень дальняя, так ещё и
мотивация у него была железная — крестик я к Могилёву обещал
отвезти, родной земле поклониться. Не думаю, что на каждом
затонувшем галеоне тут в трюме по шляхтичу сидело.
— То есть ты вроде экзорциста? - спросил Фёдор.
— Наверное, есть что-то общее, - согласился я. - Вы не
подумайте, Михаил Иванович, что я ломаюсь, капризничаю или цену
себе набиваю. Мы с Вами решили честь по чести дела вести, да и
привычки у меня нет такой — друзьям врать. Как на духу скажу —
очень боюсь подвести Вас, потому и не обещаю ничего. И кроме как
везением это, - я обвёл всю суету на воде перед нами, - объяснить
ничем не могу.
— Про везение и невезение мы, Дима, помнится, в самом начале
говорили, в избе-читальне, - задумчиво проговорил мощный старик. -
Опасения твои я понимаю и, поверь мне, очень разделяю. Если бы
вместо этого галеона мы нашли какую-нибудь другую худую калошу —
мне было бы очень сложно объяснять партнёрам и подрядчикам, чего
ради в территориальные воды Испании за четыре часа зашло три
десятка русских судов. Но ты везучий. А я давно живу, многое и
многих знаю. Мне кажется, неплохой у нас тандем получается, что
думаешь?