На огромном экране там шла картинка с морского дна. Вокруг
основательно почищенного от песка галеона были установлены какие-то
леса, типа строительных, тянулись трубки, провода и даже двигались
транспортерные ленты — никогда бы не подумал, что такую
комсомольскую стройку можно меньше чем за сутки развернуть на дне
океана. Но изображение говорило само за себя. По дну топали,
поднимая дымные облачка, какие-то инопланетяне в неуклюжих
скафандрах — тяжелые водолазы. Со всех сторон вокруг них порхали
обычные, легкие. Это немое кино, иногда прерываемое шипящими
докладами и кратким обменом данными по рации, завораживало. И ещё
чем-то напомнило игру из детства — Электроника «Тайны океана». Там
тоже суетились мелкие водолазики, пытаясь не попасться в щупальца
огромному спруту. Оставалось надеяться, что за три столетия именно
этот галеон не облюбовало какое-нибудь подводное страшилище. Ну,
или облюбовало, но уснуло от заунывного пения Хуана Мануэля.
Вдруг картинка поменялась. Среди зеленых стен, покрытых
водорослями и ракушками, плыли вперёд две руки, подсвеченные лучом
фонаря, видимо, закреплённого на голове, рядом с камерой.
Осматривая заросшие какой-то колышащейся тиной поверхности, я
замер.
— Вот тут, справа, нужно счистить зелень, - подался я вперёд, к
экрану. Фёдор повторил то же самое в рацию.
Одна рука плавно ушла за кадр и вернулась уже с приличных
размеров ножом. Осторожно проводя лезвием возле досок борта, тот, у
кого на голове была камера, «брил» зеленые нити. Интерактивность
процесса была непередаваемая — из шести человек в каюте четверо
пытались своими руками «помогать» процессу. Оставшиеся двое —
испанский пират и какой-то сугубо научного вида русский мужичок —
не принимали участия по разным причинам. Научник что-то бубнил в
гарнитуру на шее и шерудил каким-то джойстиком, глядя на экран
ноутбука строго прямо перед собой. А флибустьер дымил сигариллой и
хлестал херес. В общем, по вполне объективным причинам господа не
принимали участия в пантомиме «помоги водолазу».
Когда руки на экране, помахав перед собой, разогнали муть и
водоросли, в каюте все ахнули. Ну, кроме занятых пирата и ботаника.
Потому что на картинке увидели неровный, кривоватый, кое-где
осыпавшийся, но вполне узнаваемый крест. Православный,
восьмиконечный. Второв показал мне большой палец, улыбаясь так,
будто Святой Грааль нашёл. А в телевизоре тем временем ушла за кадр
левая чёрная перчатка, чтобы вернуться с яркой лопаткой
металлоискателя. И буквально на третьей проводке правая перчатка
ковырнула ножом под замершим на одном месте детектором. Во
взлетевших частичках ила, грязи и ещё неизвестно чего,
накопившегося там за три с лишним столетия, мы увидели крест. На
сей раз нательный, тонкий, словно из трёхмилиметровой проволоки
выкованный. Католический. Женский. Перчатки показали его ближе к
камере, свободной рукой показав колечко из большого и указательного
пальцев, дескать, всё Окей. И вот тут я с подводным пловцом
согласился. Аж от сердца отлегло. Очень не хотелось подвести,
обмануть ожидания дальнего родственника, рискового парня,
авантюриста, но при этом настоящего дворянина и романтика.