Инстинкт подсказал мне шагнуть назад,
но тут вдруг всё перед глазами поплыло. Будто кто-то переключил
канал на старом ламповом телевизоре, экран мигнул, и перед глазами
пошли помехи. Рябь, полосы, вспышки света. Я зажмурился, потряс
головой, моргая, чтобы убрать наваждение, но оно не исчезало.
Проклятая рябь, как старые плёнки на экране, продолжала мешать мне
видеть.
Когда рябь, наконец, ушла, и зрение
вернулось, этот кто-то был уже на расстоянии вытянутой руки.
Человек, если можно так его назвать, с холодным, нечеловеческим
выражением лица, что-то невнятное шепча себе под нос, потянулся ко
мне руками. Я сразу узнал его — это был один из аспирантов, тот
самый, который вчера дёрнул плечами на мои слова о палатках, словно
я говорил глупость.
Но сейчас он не был похож на
человека. В его глазах не было ни осознания, ни мыслей — только
пустота и нечто, чего я до сих пор не мог объяснить. Он был как
одержимый, как человек, движимый единственной мыслью — напасть на
меня.
Руки сами собой сжались в кулаки. На
рефлексах, едва осознавая происходящее, я вскинул ногу и ударил его
в живот. Должно было быть больно, но он, кажется, вообще ничего не
почувствовал. Принял удар, замер на секунду, а потом снова двинулся
на меня, как автомат.
В этот момент я почувствовал животный
страх. Как будто всё это было нереально, как будто я попал в
какую-то жуткую игру, где нет места логике и правилам. Этот человек
передо мной больше не был тем аспирантом, с которым я обменивался
парой фраз вчера. Он тянулся ко мне, как робот, как безумец, как
нечто, что никогда не существовало в реальном мире.
Я не мог больше ждать. Рука
автоматически сжалась в кулак, и, не долго думая, я врезал ему
справа, вложив всю свою силу, всю злость и страх, что накопились за
последние несколько секунд. Кулак столкнулся с его лицом, и я
услышал хруст. Что-то в его голове явно пошло не так — может,
челюсть, может, нос, но он снова не остановился. Он замер, голова
откинулась назад, но тут же вернулась, как на пружине, и этот…
человек снова посмотрел на меня пустым взглядом.
Я отступил, судорожно соображая, что
делать дальше. Передо мной был кто-то, кто не чувствовал боли, не
боялся, и его единственное желание — дотянуться до меня. Покой не
предвещало ничего.
Он не дал мне времени на раздумья.
Этот бывший аспирант, которого я ещё вчера считал ленивым
ботаником, бросился на меня снова, не моргнув и не запнувшись.
Словно машина, будто бы его личность, человеческие чувства — всё,
что отличает человека от животного, — испарилось. Теперь передо
мной стоял лишь инструмент, орудие, чей единственный импульс —
уничтожить меня.