20-го мая мюрида позвали в кибитку генерала из палатки, где он
жил с Джамалэддином.
— Шамиль ведь прислушивается к твоим словам. Иначе он не послал
бы тебя со своим сыном. Сам видишь, вы здесь в безопасности. Никто
вам не угрожает и не мешает отправлять мусульманские требы. Пусть и
он приходит к нам. От этого только все выиграют.
— Он не пойдет, – честно признался Юнус. – А даже если бы и
захотел, его бы не отпустили.
— Ты все же попробуй!
«Попробовать?! Ну уж нет! Чаландар меня предупредил: «не пускай
Шамиля в лагерь гяуров. Они его схватят и никогда не выпустят».
Мюрид не сдержался. Все эти дни в русском лагере он находился в
таком напряжении, что лишь опасение за сына Шамиля удерживало его
от опрометчивых поступков. Весь этот совершенно чуждый мир
северян-безбожников был противен самому его существу. В людях,
которые его окружали, он видел собак, существующих, но не живущих.
Или живущих, непонятно ради чего. В грязи рядом с водой. С
барабанным грохотом вместо благословенной тишины гор. Распевающих
свои дикие песни и пляшущих во время намаза. Вся его вера, все
идеалы, которым он поклонялся, толкали его на подвиг
шахида-мученика.
— Имам решил бороться с вами не на жизнь, а на смерть, – ответил
прямо Юнус. – Он больше вам не верит. Вы обещали заключить мир,
если он выдаст в аманаты своего сына. Требование ваше исполнено, но
обещанного нет. Вы дали слово снять осаду, если семейства будут
выпущены на свободу из осажденного укрепления. Желание ваше
исполнено, но обещания остаются пустыми звуками.
— Что ты болтаешь, дикарь?! Когда я обещал снять осаду?! Когда
предлагал мир? Только сдача в плен без оружия… Приказ
императора…
— Вам, русским, имам больше не верит: он считает вас народом
лицемерным, не заслуживающим доверия.
Граббе и тут не изменил своей выдержке. Выслушав перевод, он
крикнул:
— Конвой!
В кибитку вбежал Вася с товарищами.
— Возьмите этого лицемера и отведите к Ахульго. А своему идолу
передай: мне нет дела до его желаний! Приказано взять его в плен, и
я его возьму! Но пусть он тогда не ждет пощады или снисхождения. Он
будет казнен или сослан в Сибирь. Даю последний шанс до полуночи:
не вернешься с положительным ответом, снесу ваши утесы к чертовой
матери!
Юнус задрожал от бешенства. Его бесстрастное обычно лицо
исказила злобная гримаса. Он схватился за рукоять кинжала, и тут же
Вася сзади крепко вцепился ему в руки. Он выволок его из кибитки.
Куринцы встали по бокам с примкнутыми штыками.