– Хи-хи! – брызнула смехом Зина, прикрыв рот ладошкой, и тут же погасила его: – Рви мысли, девы! Надоел звон с ваших окон! – и, наклонившись к Кате, зашептала: – Парни были модненькие, шустренькие, в карман за словом не лезут.
– А от них сивухой не тянуло? – спросила Катя. – Она развязывает не только языки, но и многое другое.
– Само-собой! – снова хохотнула Зина. – Там почти все такие: дерьмо с дерьмом в паре и рядом опять оно. Хапают ручищами… – И вдруг напустилась на Катю: – Чего разлеглась, как дома? Подвинь корму!
Освобождая Зине место на кровати, Катя придвинулась к стенке, отметив про себя, что Зина и Наташа грубы и в выборе друзей не разборчивы, и ей надо иметь это ввиду.
– И вы радуетесь этому? – спросила, не поворачивая головы. – Если в таком возрасте употребляют водку, то что же будет через пять лет, десять? При градусах оскорбить девчонку проще.
– Получат сдачи точно такого же содержания, а то и ярче, – сверкнула зелеными глазами Наташа. – И у нас язык не заржавеет.
– Оно и видно, – вздохнула Катя. – А мне, девочки, нужен покой, хотя бы первое время. Сделайте одолжение. Хочу отдышаться от всего, что было. – Она повернулась к стенке, закрыла глаза, требуя от себя спокойствия: «Куда попала? Развязные девицы: ни скромности, ни культуры. Словом, хамки…» «А ты лучше них?» – спросил изнутри чей-то голос, и Катя согласилась с ним. Резко повернувшись на кровати, неожиданно прикрикнула: – Хватит базарить! Тушите свет!
– Шпана, не командуй! Приняли тебя на свою жилплощадь, вот и сопи в две дырочки и не высовывайся.
Катя притихла. Сжимая и разжимая пальцы рук, старалась от неприятного разговора отвлечься и успокоиться.
– Катька. А мы их пригласили к себе, – вдруг доверительно шепнула Зина. – Двоих. Завтра будут.
– Кого их? – подняла голову Катя и, не получив ответа, повысила голос:
– Кого их? Кого?
– Ну, парней. Познакомились с одними…
– А, может, уже с пятыми? Какая-нибудь посредственность, а то и того хуже, а вы, дуры, уже сегодня радуетесь. Как не стыдно!
– У нас стыда, что волос на камне, – в который раз хихикнула Зина.
– Сейчас бы… Э-э-эх! – и вздохнула: – Два раза, девоньки, молоду не быть.
– Бесстыжих глаз и дым не ест. Ни ума, ни скромности.
– А ты? Ты-то сама кто? – повысила голос Наташа. – Ни спереди, ни сзади. Да и на птичьих правах. Заткнулась бы лучше.