Мальчик стоял, сжав кулаки, на скулах пылали красные пятна
гнева. Пока я размышляла о посторонних вещах, они продолжали
спорить о моей судьбе. Честно, когда Мервин в следующий раз назовет
меня глупой девчонкой, я не буду возражать.
Наконец, Карос, сдавшись, поднял ладони.
— Хорошо. Раз ты так высоко ценишь жизни тех, кому наплевать на
твою собственную, — он жестом остановил собирающегося что-то
сказать подростка. — Алекс, я же сказал — хорошо. Будь
по-твоему.
Черноволосый маг повернулся к Мервину:
— Ты подтверждаешь свою просьбу?
— Да, — таирт сказал твердо, но, по-моему, он стал еще
бледнее.
— Она твоя, как я и обещал. Но если, — при этих словах я
вздрогнула: показалось, будто сейчас человеческий облик чужака
сползет, как фальшивая кожа, открыв таящегося внутри монстра, —
если дочь проклятого рода причинит горе мне, моей семье или моим
людям, я сам провожу тебя в Бездну.
— Да, господин, — произнес Мервин одними губами.
Карос кивнул.
— Идем, Алекс, нам пора.
Подросток подошел к Мервину и дружески хлопнул по плечу.
— Удачи! И не обращай внимания на дядю, он вечно всех
запугивает. — Алекс улыбнулся, и я с удивлением увидела, как таирт
улыбнулся в ответ. Не из вежливости, а светло и искренне. За всю
жизнь я считанные разы видела на лице Мервина подобное
выражение.
Карос открыл Портал… Нет, я ошиблась: Порталы выглядели иначе,
от них исходила другая энергия. Неужели Врата миров? Во все глаза я
уставилась на саму вечность, что клубилась за радужными створками.
В Бездне-между-мирами души эль-туань ждали следующих воплощений,
там обитали духи, демоны, и кто знает, какие еще существа.
Говорили, Бездна прельщает тех, кто слишком часто ходит ее
тропами.
Два человеческих силуэта исчезли в серебристом тумане, дуги Врат
истаяли в воздухе.
— Кто они такие? — спросила я, продолжая смотреть вслед ушедшим.
Перевела взгляд на Мервина.
— Ты еще не поняла? — таирт пытался говорить язвительно, но
получилось просто устало. — Нас навестили Лорд Дракон и его
наследник.
Несколько секунд я молчала, переваривая новость, потом ноги у
меня подкосились, а перед глазами все почернело…
Моя потеря сознания сильно напугала Мервина. Непонятно только,
отчего: прежде он всегда называл обмороки «глупостями избалованных
девиц».
Однако, открыв глаза, я поняла, что уютно лежу на своей кровати,
а таирт, с выражением лица как у безутешного родственника,
призванного к ложу умирающего, держит мою безвольную ладонь.