Мы ехали в машине в сторону дядиного дома. Макс сидел на переднем сидении рядом с дядей, а мы втроём сидели сзади. По дороге мы подпевали песням, которые играли на радио, а также играли в города. Тут Макс спросил у дяди:
– Дядь Вань, – обращался он, – почему ты раньше за мной не соизволил приехать?
– Понимаешь, племяш, времена были тяжёлые! Я искал тебя по всему Союзу, звонил твоей маме, но от неё ни слуху, ни духу. Ты хоть видел её?
– Нет. – С тоской ответил Макс. – После того, как она отдала меня в детдом, я её никогда не видел. Да и к чёрту знаешь!..
– Макс, нельзя так говорить о своей матери. – Вступилась за мать Макса Олеся. – Какой бы она не была, она всё же родила тебя!
Тут у Макса грусть сменилась злобой:
– Да?! Родила да бросила подыхать в этом грёбанном месте? Благодарю тебя мамочка, за счастливое детство!!! Большое тебе спасибо!
– Но рождение?.. – Встрепенулась Леся.
– Лесь, ты сама-то благодарна своей матери за такую жизнь? Ты посмотри в окно!
Все мы взглянули в оконце. Там были дети, играющие во дворе. Они были такие опрятные, по сравнению с нами, мы могли только им завидовать.
– Ты видишь? – Продолжал Макс. – Они, возможно, тоже живут не идеальной жизнью, но по крайней мере у них есть кто-то, кто сможет их поддержать в трудной ситуации! А теперь, моя дорогая, посмотри на Аннет, Игоря и на меня. Есть различия?
– Мы есть друг у друга, Макс. – говорила Олеся. – Мы ведь лучшие друзья. Давайте поклянёмся, что никогда и ни за что не предадим нашу дружбу. И когда кому-то из нас будет плохо, остальные всегда придут ему на помощь! Клянусь!
Олеся выдвинула безымянный палец вверх. Мы поддержали её:
– Клянусь! – Произнесла я.
– Клянусь! – Повторил Игорь.
– И я… Клянусь! – Сказал Макс.
Это была наша клятва. Клятва на всю жизнь, и знаете, док, тогда я была, казалось, счастливее всех, потому что считала, что друзья – это самое святое для такой девчушки как я.
Меня разбудила Олеся:
– Аннет, вставай, засоня! – Улыбчиво будила она меня. – Ты сейчас такую красу пропустишь!
– А-а-а. – Зевала я. – Где это мы?
– Мы в Беломорске, что по-карельски будет Šuomua (Шума) и переводится как: «болотистый край», представляешь?
– А по-фински?
– А по-фински вообще умора: Sorokka. – Леся смеялась во весь голос.
– Сорока, что ли? В честь птицы что ли?