– Что вам понравилось больше всего? – невинно осведомилась последняя, поправляя край длинного платья.
Что ж, тут двух мнений возникнуть просто не могло.
– Конечно, «Весенний листопад»! – я постарался изобразить на лице высшую форму восторженности. – Какие краски! Какая глубина замысла!
– Правда? – лицо Ани осветилось победоносным блеском. – Я тоже так считаю. А вот Владимир к ней отнесся достаточно прохладно, – она с легким укором посмотрела на Безладова.
– Ну что ты, Володя! – я сотворил непонимающий жест. – Гениев надо узнавать сразу. Чтобы потом не было мучительно стыдно.
– Ну, у тебя-то глаз-алмаз, Платоша, – Безладов быстро освоился с моей безвкусной ложью.
– Это точно! – я едва не засмеялся, а потом все же засмеялся.
– Кропоткин – это псевдоним? – Саша все более заинтересованно смотрела на мои кривляния.
– Да! Хотелось чего-то народовластного!
– А ваша настоящая фамилия?
– Пощадите! В писателе должна оставаться загадка!
Отчего же вы так послушно рассмеялись этой идиотской шутке? Или для смеха не важен повод, но важна причина? А причина в том, что ты просто хочешь смеяться. И неважно, кто станет твоим шутом. Как просто здесь быть шутом. Как любят здесь шутов. Любят не за их, а за свой смех. И как страстны они в этой извращенной любви!
– Позвольте мне лучше выразить свое восхищение вашей несравненной красотой и демоническим очарованием, – я постарался отвесить в комплимент совсем немного сарказма, предназначавшегося в основном для Владимира. – Шампанского? – не дожидаясь благосклонных возгласов, я поспешил к бару.
Перелесов был еще там, самозабвенно пропивая нечаянные деньги. Мое появление он встретил с расслабленным интересом и одобрительно прокомментировал вынырнувшее из-под стойки шампанское.
– Когда-то я любил шампанское, – протянул поэт, глотнув коньяку. – А потом вдруг в нем оказалось слишком много ненужной радости.
– Что ж это за радость, если она не нужна? – вопросил я, принимая оскорбленно пустые бокалы.
– Это просто не твоя радость, – он не улыбнулся. – Не твоя и не тебе.
– Так неужели все дело в шампанском?
– Нет, конечно, – вот теперь он усмехнулся. – Но сказал красиво.
Через минуту шампанское весело заискрилось в бокалах, даря нам всем чужую радость и примешивая к ней немного своей. Неужели так сложно перепутать свою с чужой? Или просто чужая нравится больше? А своя уже давно надоела?