[11], ты поцелуешь двух-трех танцоров фламенко, если захочешь, и главное, главное, ты оставишь там твою дебильность, мы вернемся, и ты водворишься в твое чудесное семейство. Я возьму еще кофе, тебе заказать? И для начала убери-ка с лица эту улыбку дурочки. Пожалуйста. Два кофе, мсье.
Абсолютная.
И тогда я изложила ей теорию пятна – мою метафору желания.
Поначалу пятнышко крошечное, маленькая, едва заметная точка в неподобающем месте – в точности как капля томатного соуса на белой рубашке, неизбежная, ровнехонько там, где сердце. Желание – это то же пятно, появляющееся там, где всего больнее. И чем больше пытаешься его вывести, чем больше трешь, тем больше пятно разрастается. Оно становится наваждением, всем видным и, в конечном счете, несводимым. Становится частью нас. Сопротивляясь, лишь усиливаешь желание. Оно овладевает нами.
На выдохе Софи назвала меня сумасшедшей.
На выдохе я ответила ей – да, я сумасшедшая, и сама этому улыбнулась.
Мне вспомнился старый фильм ужасов, который мы видели вместе в ту пору, когда мальчики только об этом и говорили в лицее: «Вторжение расхитителей гробниц». Она посмотрела на меня с глупым видом, и я напомнила ей об этих нечистях, которые вселялись во всех жителей городка и делали их существами, внезапно не принадлежащими себе.
– Это и есть настоящее желание, Софи, желание с большой буквы. Когда больше не принадлежишь себе и остаешься счастливой.
Она повторила, что я сумасшедшая.
– Ты, вероятно, путаешь сумасшедшую и влюбленную, моя Софи.
Она вспылила. Я эгоистка. Капризная. Неразумная. Худшая из матерей. Самая ненадежная подруга на свете. Короче, колоссальное разочарование. Погибель. Потом она успокоилась.
– У меня ничего не получается с мужчинами, – сказала она. – Три замужества – и я снова одна. Но ты и Оливье – это, это. – Она искала слова. – Это прекрасно. Вы выжили вместе. Вот. Вам все завидуют, пусть даже продавец машин – это, честно говоря, не моя чашка чаю, не о чем поговорить вечерами, но речь не о том; вы вдвоем делаете прекрасным представление о чете, о семье. Ты не можешь разрушить все это, Эмма.
Это удивительно порой, какие жизни приписывают вам другие. Как они рассказывают себе вашу историю.
45
Два слова о вине.
Когда мы начали встречаться, Оливье любил назначать мне свидания в барах отелей, это куда