– Я виноват? Между прочим, когда она в первый раз заболела, я был рядом, и я её возил по врачам!
– Да?! А ты не помнишь, что она заболела после твоей любовницы, нет?
– Какая связь между маминой болезнью и моей… Какая?!
– Да прямая, ты чего, совсем не понимаешь?! – Ханна снова начала повышать голос.
– Да ни при чём она! К тому же я тогда остался, и не уходил, пока она не выздоровела!
– А потом ушёл, и добил!!!
– Ты что, с ума сошла? Не ори при маме, ей и так плохо!
– Это ты виноват! Это ты во всём виноват! Тебе всегда было на маму плевать!!!
И снова прибежал персонал, и снова Ханну увели на пост.
– Завтра подойдите ко мне, поговорим, – заглянула к ней мамина врач.
«Мне запретят сюда приходить», – отрешённо думала Ханна, когда ехала домой. Если кто-то каждый день будет устраивать скандалы, этого кого-то выгонят и больше не пустят.
А на следующий день Ханну разбудил этот звонок. Все страшные звонки раздаются в пять утра. К маминому врачу можно было не ехать. И персоналу можно было не бояться очередных Ханниных скандалов.
17
Мы вошли в одну из этих избушек на курьих ножках. Интерьер, похоже, был позаимствован у кочевых народов. На полу лежал удивительной красоты ковёр, и стояли какие-то предметы мебели – смесь кресла, шезлонга и гамака. На креслах – подушки и покрывала. Всё это было украшено затейливыми орнаментами и притягивало взор.
– Ты ж моя радость! – всплеснула руками полная женщина, хозяйка дома. Я удивилась, мы не были знакомы раньше. Или были, и я её не узнаю, как Юрку? Присмотрелась получше, но всё равно ничего знакомого в её лице не увидела.
– Здравствуйте.
– Сейчас, сейчас… – женщина ничего не спрашивала, просто открыла ящик или сундук, который стоял в углу, и который я не сразу заметила.
– Вот, – уверенно сказала женщина и протянула мне платье.
Я не разделяла её уверенности, что это подходящая вещь. Раз уж мы по лесам бродим, какие-нибудь брезентовые штаны были бы удобнее. Впрочем, я платье взяла, женщину поблагодарила, и оделась.
И тогда поняла, что хозяйка платья была права.
Оно было… Оно было моим. Не восхитительно красивым, захватывающим дух, как моё синее бархатное из детства. И не особенно функциональным. Но в нём мне оказалось как во второй коже.
Платье было светлым, как небо. Длинным, похожим на древнегреческий хитон. Из очень мягкой, тонкой и приятной на ощупь ткани. Может быть, это шёлк или батист – я не очень разбираюсь в тканях. Просто знаю, что до сих пор ничего похожего мне носить не приходилось.