Я осторожно заметил, что люди вокруг не ели, а предложенная мной
еда валялась рядом с ними на полу. Но никто даже не смотрел в мою
сторону и не объяснил причину. Высокие языки пламени позволили
разглядеть их чуть лучше. Они выглядели откровенно ужасно.
Одежда казалась истлевшей от времени, протертой и в дырах. Ее
явно пытались латать и сшивать, но условия жизни не позволяли
сохранить ее в целости. Худые, изможденные, грязные. И
неестественно огромные блестящие глаза на лицах. Эта группа была
здесь очень и очень давно. Гораздо дольше, чем я.
Сидя у костра, я не мог избавиться от чувства, что совершил
ошибку, и моя рука непроизвольно потянулась к карману, где лежал
револьвер. Аккуратно, стараясь замаскировать движение покашливанием
и скрипом стула по шершавой поверхности крыши. Пальцы привычно
нащупали теплую от тела рукоятку, и я сжал её, пытаясь унять
беспокойство.
По-хорошему нужно было многое у них спросить. Может тут еще были
выжившие, я был готов присоединиться и помочь всем чем могу.
Группой всегда проще и защититься и добывать еду. Но я не мог
решиться первым начать разговор, сами люди ничего больше не
спрашивали. Реакция на пищу и их отрешенность сильно смущали.
Именно тогда мужик с фингалом решил меня зарезать. Сделав вид
что, собирается отойти отлить, он сделал несколько шагов в темноту,
а потом резко прыгнул мне за спину, пытаясь воткнуть узкий нож под
мои ребра. Я едва успел оттолкнуться от стула, вскидывая револьвер.
Раздался оглушительный выстрел, и первая же пуля пробила его грудь,
оставив кровавое пятно на грязной, рваной футболке. Он рухнул на
землю, выронив нож, и захрипел, изгибаясь дугой.
Тогда у меня было шесть патронов. Осталось пять.
Еще двоих, бросившихся на меня, я встретил, запустив в них стул.
Не надеясь попасть, просто хотел сбить их с толку, хотя бы на
секунду. Женщина оказалась слабее, чем казалась на первый взгляд: с
силой оттолкнул её ногой, и она беззвучно рухнула на потрескавшийся
бетон, смачно приложившись головой о кусок арматуры, торчащий из
бетона.
Проблем доставил мужик, низкорослый и жилистый, он оказался
более опасным. Я встретил его ударом рукоятки револьвера прямо в
висок, добавив ещё один сокрушительный удар по яйцам. Он заскулил,
почти сложился пополам от боли, но успел схватить меня за шею
жёсткими, натруженными руками и прижать к полуразрушенной кирпичной
стене.