Ричард не заметил, как исчезла из
кухни Мартышка, как собрала со стола и ушла Гута, он пришёл в себя,
лишь когда Рэдрик с силой саданул по столешнице ребром ладони и
сказал:
- Довольно. Говори прямо, Дик: ты
думаешь, этим людям можно верить?
Рэдрик Шухарт, 34 года,
освобождённый под залог заключённый.
Усевшись на рельс, Рэдрик ждал, когда
выползшее из-за горного хребта солнце разгонит туман по обе стороны
насыпи. Спешить ему на этот раз было некуда.
С болота по правую руку привычно
тянуло тухлятиной. Сгнившие шпалы походили на кариесные зубы,
щерящиеся между параллельными ржавыми губами гигантского рта.
Когда солнце преодолело четверть пути
от горизонта к зениту, Рэдрик поднялся. Не спеша выкурил сигарету,
наблюдая, как слева обнажается в оседающем тумане остов разбитого
вертолёта. Когда отчётливо стал виден расплющенный в блин фюзеляж,
Рэдрик затушил окурок и двинулся между рельсов туда, где, не дойдя
до сортировочной, навечно застрял в пути состав гружёных породой
вагонеток.
Пистолет Артура Барбриджа так и лежал
в том месте, где Рэдрик его оставил. Носовой платок, в который был
завёрнут пистолет, сгнил, а ствол приржавел к рельсу. Рэдрик
нагнулся, рывком отодрал ствол, задумчиво повертел пистолет в руках
и запустил в болото. За спиной внезапно протяжно скрипнуло, Рэдрик
застыл на месте, сгруппировался и стал медленно оборачиваться.
Мгновение спустя облегчённо выдохнул и расслабился - скрипел
уцелевший стабилизационный винт угодившего в “комариную плешь”
вертолёта.
- Дрянь ты, - вслух обругал
“комариную плешь” Рэдрик. - Жаба болотная.
Щурясь на солнце, он понизу насыпи
обогнул состав и отсчитал десять шагов к востоку от головной
вагонетки. Не без усилий откатил в сторону щербатый валун. Встал на
колени, осторожно запустил руку в косо уходящее под землю
отверстие. Нашарил на глубине свёрток и медленно, по полдюйма,
вытянул его наверх.
“Рачий глаз” был замотан в шёлковую
тряпицу. Формой и размерами он походил на расколотую пополам
скорлупу от зрелого грецкого ореха. На ощупь он тоже напоминал
скорлупу, а цвета был красно-лилового, с прожилками, словно говяжий
оковалок. Рэдрик умостил “рачий глаз” на ладони, с полминуты
пристально смотрел на него, затем развернул ладонь тыльной стороной
вверх. Глаз не упал, он держался, будто прилип, прикипел к руке, а
мгновением спустя вдруг запульсировал и замигал красным, словно
аварийный сигнал. Ещё минут пять Рэдрик завороженно смотрел, как
этот красный тускнет, превратившись сначала в розовый, затем в
кремовый и став, наконец, матово-белым.