Карл Цмыг,39 лет,финансист
С удобством усевшись в кресле и
скрестив на груди руки, Карл задумчиво разглядывал миниатюрную
светловолосую и зеленоглазую журналистку с ямочкой на подбородке.
Лет двадцать, определил Карл, плюс-минус один-два. Держится
уверенно, явно знает себе цену, впрочем, с такой внешностью это
неудивительно. Ну, и рекомендации у неё подходящие, от Ричарда Г.
Нунана, собственно, благодаря рекомендациям Карл и согласился
журналистку принять.
- Мелисса Нунан, - вслух прочитал
Карл имя на визитной карточке. - Родственница моего старого
знакомого, надо понимать?
- Ричард Герберт Нунан мой отец, -
простецки улыбнулась посетительница. - Именно он рекомендовал мне
обратиться к вам.
- Что ж, рад, - в ответ улыбнулся
Карл. - Последний раз я видел вашего папеньку лет эдак десять
назад, если не двенадцать. Он тогда был заметной фигурой в городе,
но покинул его однажды и почему-то забыл вернуться. С ним всё в
порядке, надеюсь?
- Не имею ни малейшего понятия, -
невозмутимо ответила журналистка. - Так получилось, что мы с ним
виделись редко. А с некоторых пор и вовсе видеться перестали.
- Печально, печально, - пробормотал
Карл. - Так какое же издание вы представляете, мисс Нунан?
- Можно просто Мелисса. Знаете,
никакое. Я, с вашего позволения, стрингер, вольная журналистка,
предлагающая собранный материал в любое издание, которое его купит.
Послушайте, у вас выпить есть? Или вы так и будете держать тут меня
в трезвости?
Карл хмыкнул и кликнул Сажу.
- Смешай ей что-нибудь позабористее,
дочка, - попросил он.
Мелисса наморщила носик.
- Стопку водки, - небрежно бросила
она. - И, если не затруднит, что-нибудь закинуть в рот. Скажите,
господин Цмыг…
- Можно просто Карлик, - прервал Карл
и подмигнул визитёрше. Девица ему понравилась.
- Спасибо. Это что же, ваша дочь? -
Мелисса залпом опрокинула в себя содержимое стопки и в два приёма
расправилась с принесённым Сажей сэндвичем с ветчиной.
- Приёмная. На самом деле она дочь
моего покойного друга.
- Красивая девочка.
Карл хмыкнул. Назвать Сажу красивой
надо было умудриться. Шесть с половиной футов роста в сочетании с
двумястами фунтами мускулов эталонам женской красоты, мягко говоря,
не соответствовали. Перед Сажей робели даже давние знакомцы Карла,
люди, привыкшие играть со смертью и не раз с нею раскланивавшиеся.
О молодёжи и говорить нечего. Карл вспомнил, как пару лет назад у
Сажи завёлся ухажёр, здоровенный чёрный детина, дальний родственник
Дядюшки Бена, бывшего полицейского, из которого как начал десять
лет тому сыпаться песок, так до сих пор и сыпется, высыпаться никак
не может. Детина зачастил в гости к родственнику и принялся
оказывать Саже недвусмысленные знаки внимания, заключавшиеся, в
основном, в непристойных шуточках с намёками. Сажу эти ухаживания
забавляли, но когда детина, наконец, заявил, что пора бы уже от
слов переходить к делу, та ответила, что согласна при одном
условии. Детине предлагалось вытащить из Зоны десяток “пустышек”
или два десятка “чёрных брызг”, на выбор. В награду за такой подвиг
Сажа соглашалась раздвинуть ноги, о чём напрямую детине и сказала,
в присутствии Карла и дюжины его гостей. На следующий день
родственник Дядюшки Бена покинул Хармонт, а сам Дядюшка ещё долго
сетовал, что хотел как лучше, а получилось эвон как. После этого
случая ухаживать за Сажей пытались ещё четверо, включая отпрыска
разорившегося британского аристократа, недомерка в полтора раза
ниже её ростом. Намерение породниться с Карлом и запустить лапу в
его добро легко читалось на лицах всех четверых, а у аристократа в
особенности. Карл не вмешивался. Он лишь смеялся вместе с Сажей
всякий раз, когда очередной ухажёр получал от ворот поворот. В
последние годы, однако, такое положение вещей стало его беспокоить.
Приёмную дочь Карл любил, искренне, не делая различия между ней и
рождённым от Дины сыном. Не вечно же ей пребывать на подхвате у
отца, выполняя обязанности секретарши, личной телохранительницы и
порученки одновременно. К тому же нанятый Карлом для Сажи
преподаватель, бывший профессор Кембриджского университета, уверял,
что у девочки немалые способности…