Она бежала что есть сил, спотыкалась,
хваталась за травяные стебли, желая только одного — выбраться из
грохочущего ада, но никакого просвета в травяных джунглях не
появлялось.
Голова кружилась, перед глазами плыли
круги, ноги подкашивались…
Она так и не поняла, обо что
запнулась. Полетела на землю и, ударившись головой,
отключилась.
Тьма привела с собой тишину —
проклятый грохот наконец-то смолк. А потом появился свет —
маленький огонек, который из крошечной точки постепенно вырос до
человеческого силуэта.
— Ну здравствуй, Тамара, — произнесла
призрачная женщина, подходя ближе, и Тамара Степановна узнала в ней
себя. Точнее, женщину с портрета, висящего в доме. — Вставай, —
рука оказалась вполне материальной и на удивление крепкой.
Ухватившись за нее, Тамара Степановна поднялась на ноги.
— Так это ты меня сюда заманила, —
догадалась она.
— Не заманила, а пригласила.
— Хорошее приглашение, нечего
сказать. Ну и чего тебе надо?
— Мне — ничего. Моя жизнь
закончилась, а вот детишкам надо жить дальше, и ты им в этом
поможешь. Больше некому.
— Но почему я? На мне что, свет
клином сошелся?
— Можно и так сказать. Ты — моя
наследница. Значит, тебе и выручать.
— Наследница, как же, — хмыкнула
Тамара Степановна. — Да я тебя знать не знаю! Ты мне не мать, не
бабка, да и вообще, меня здесь нет. Я дома в лесу под кустом
валяюсь. Очнусь — и вернусь на дачу. У меня там дел выше крыши —
морковь не полота, картошка не окучена, огурцы соседский кот жрет,
и вообще…
— Эх, Тамара, Тамара, — покачала
головой незнакомка. — Забудь про свой огород. Не будет тебе ходу
назад, пока здесь со всем не разберешься. И не лежишь ты ни под
каким кустом, уж поверь. Здешний мир будет тебе домом, пока с
задачей не справишься.
— Чего ж ты сама детям не поможешь,
раз такая деловая?
— Меня в этом мире больше нет.
— Меня, знаешь ли, тоже не было!
— Но я тебе помогу, обещаю. Чтобы
тебе полегче было.
— Вот спасибо, — буркнула Тамара
Степановна. — Я, знаешь ли, со своим дитем нахлебалась, а потом и с
внуком. И зачем мне снова эта радость на старости лет? Я, знаешь
ли…
Договорить она не успела — тьма
раскололась надвое, и свет вместе со звуками живого мира обрушился,
словно цунами, заставляя зажмуриться.
— Хозяйка! Хозяйка! — послышался
отчаянный вопль. Что-то живое и маленькое врезалось в Тамару
Степановну, обхватив руками.