Вот только голову я по-прежнему мог поворачивать лишь самую
малость, поскольку усилия отзывались резкой болью еще и в правой
стороне шеи. А все мои попытки поднять руку, чтобы ощупать свои
больные места, пока не приводили к результатам. Сил в руках хватало
лишь на то, чтобы приподнимать их сантиметров на пять, да
пошевеливать пальцами. Но я помнил, что несколько часов назад не
мог даже этого, а теперь могу. Значит, не все так плохо.
Выздоровление после ранения идет, пусть и медленно. Тут главное,
чтобы инфекция в рану не попала и лихорадить не начало. А то ведь
никаких антибиотиков здесь нет и в помине.
Вскоре после ужина врачи начали осмотр пациентов, лежащих в
зале, который представлял собой нечто вроде импровизированного
приемного покоя. Доминик Ларрей проводил обход вместе с
помощниками, чтобы отсортировать раненых после предварительного
осмотра. Оказавшись в тепле и подкрепившись бульоном, я начал
проваливаться в сон, но меня растормошили, бесцеремонно содрав с
головы повязку, пропитавшуюся кровью. Когда главный хирург и его
помощники склонились над моей головой, осматривая рану, озабоченное
выражение их лиц не сулило ничего хорошего.
— Пулевое ранение в голову сквозное. Входное отверстие под левым
виском ближе к левому уху. Выходное отверстие под основанием черепа
с правой стороны. Канал раны проходит наискось, — высказывал
главный хирург свои наблюдения, его помощники кивали, а писарь,
который тоже был с ними, тут же записывал диагноз на бумагу гусиным
пером.
— Отнесите его в операционную, — приказал Ларрей санитарам по
поводу меня, переместившись со всем своим консилиумом к следующему
раненому.
Местные гражданские, которые помогали французам при госпитале в
качестве санитаров, опять подняли меня и понесли куда-то от уютного
камина, возле которого я уже намеревался заснуть. Пока несли, меня
одолевали тревожные мысли о своем положении: «Черт возьми! Вот же
угораздило! Да и в двадцать первом веке после ранений подобной
степени тяжести лишь единицы выживают! А тут как я выкарабкаюсь без
продвинутых лекарств и медицинских технологий? Даже самый
примитивный рентгеновский аппарат здесь еще не изобрели!»
Успокоил себя лишь тем, что вспомнил про Кутузова, которого тоже
ранили в голову подобным образом. К тому же, не один раз! Впервые
еще во время кампании в Крыму в правление Екатерины Великой, а
потом, через 14 лет, при штурме крепости Очаков. И ничего,
выздоровел стратег, хотя все думали, что раны смертельные. Да еще,
вроде бы, даже военная гениальность проснулась в нем именно после
этих ранений. И он не только выжил, но и прожил весьма долгую жизнь
для полководца, находящегося во время битв не в командном центре
далеко в тылу, а руководившего войсками непосредственно на
передовой.