Потому я приказал себе отставить панику и ориентироваться на
Кутузова. Да и князь Андрей в книге Толстого тоже, помнится, не
умер, а поправился и благополучно вернулся домой после Аустерлица.
И это вселяло в меня некоторый оптимизм. Хотя ощущение было
странное. Ведь одно дело, когда ты читаешь книгу или смотришь кино,
снятое по ее мотивам, и совсем другое — когда ты сам вдруг
начинаешь жить жизнью кого-то из книжных героев, чувствуя всю его
боль в полной мере.
Санитары принесли меня в просторное помещение со сводчатым
потолком, освещенное масляными лампами, и взгромоздили на длинный
деревянный стол, оборудованный ремнями для фиксации пациентов. И я,
скашивая глаза, с ужасом смотрел на примитивные медицинские
инструменты страшноватого вида, разложенные вокруг на тумбах.
Вскоре пожаловали и хирурги. Один из них сразу вынул из шкафа
графин с какой-то коричневой жидкостью, пахнущей маком, заставив
меня выпить эту горькую настойку. После чего я через несколько
минут снова впал в забытье.
Сколько провалялся без сознания на этот раз, я не знал. Вот
только очнулся я уже обросший настоящей бородой. Значит, прошли не
сутки и даже не двое, а гораздо больше. Боль в голове осталась. Она
была ноющая, тупая, неприятная, но терпеть можно. Уже не жгло так
сильно огнем, как в день ранения. Похоже, операция все-таки прошла
успешно.
Я лежал в отдельной комнате в деревянном доме совершенно голый
под грубой холщовой простыней, покрытой сверху серым шерстяным
одеялом. Как глаза продрал, так сразу и огляделся. Вокруг стены из
тесаных бревен. За окошком, составленным из небольших стеклянных
квадратиков, втиснутых в оконный переплет, падал снег с тусклого
неба. Из мебели рядом с кроватью стоял лишь стул, да неказистый
комод напротив в углу.
Еще приметил на окне занавеску из холстины, подвешенную на
простую веревку, натянутую между двух ржавых гвоздей, а в дальнем
конце комнаты из стены выпирала боковина печки из красного кирпича,
откуда чувствовалось тепло. Бедняцкая меблировка какая-то. Не
княжеская совсем. Да и не тот это госпиталь для офицеров, в котором
мне операцию делали. То было солидное здание из камня. Где же это
я? Понятно только, что не у себя дома.
Впрочем, я решил, что во всем разберусь постепенно. Начал с
того, что попробовал приподняться на локтях. И, удивительное дело,
это у меня получилось! Мышцы тела теперь слушались, хотя слабость и
головокружение по-прежнему присутствовали, но уже значительно
меньше. Отлежался, похоже, и пережил кризис, впав в кому. Что тут
еще можно предполагать? Мой организм как-то выкарабкался из объятий
смерти. И это самое главное.