На что Иржина ответила с грустью в голосе:
— Этот замок давно уже не годился в качестве крепости. В стенах
прорехи в нескольких местах. После того, как больше века назад
замок осаждали венгры и внутри цитадели был пожар, Гельф долго
разрушался. Какое-то время после пожара в нем находились
разбойники, потом разбойников выбили и поставили гарнизон. Но,
солдаты совсем не занимались ремонтом. И, когда мой покойный муж
настоял поселиться здесь, замок представлял собой руины, которые
надлежало отстраивать заново. Муж мой пребывал в иллюзиях, что
сможет все восстановить, хотя денег на серьезный ремонт у нашей
семьи не имелось. А потом его хватил удар… Поэтому мы привели в
порядок совсем немного...
В сундуках обнаружились старинные ружья даже не с кремниевыми, а
с фитильными и колесцовыми замками. Вот только, все эти мушкеты и
аркебузы изрядно проржавели и требовали отбраковки негодных
экземпляров и, как минимум, серьезной чистки оставшихся. К тому же,
к ним не имелось ни пуль, ни пороха. Так что оружие,
предоставленное баронессой, оказалось бесполезным.
Тем временем, судя по звукам, бой уже приблизился к башне, в
которой мы находились. И я спросил у Иржины:
— А где полковник Ришар?
Вдова ответила:
— Когда послышались выстрелы, он ушел к своим солдатам узнавать,
в чем дело. Больше я его не видела. Пули начали разбивать окна, и
мы все поднялись сюда.
— Понятно, — сказал я.
Приметив маленькую дверцу в наружной стене, я приказал Степану
проверить, что за ней. Оказалось, что это выход на специальный
балкон-машикуль, нависающий над входом в башню и оборудованный
вертикальными бойницами, а также желобами для поливания штурмующих
горячей смолой или кипящим маслом. Пройдя туда следом за денщиком,
я оказался прямо над схваткой, происходящей возле башенного
крыльца. Но, к этому моменту нападавшие уже настолько плотно
смешались с французскими солдатами, защищавшими замок, что будь у
нас даже смола с маслом, подготовленные к использованию надлежащим
образом, их уже невозможно было бы применить выборочно только
против неизвестных врагов без риска для французов. Стрелять в
дерущихся при тусклом лунном свете тоже не представлялось возможным
по той же причине.
Бойцы обеих сторон, расстреляв друг в друга заряды и быстро
смешавшись, повсеместно перешли к рукопашной, не имея более времени
для долгой дульной перезарядки огнестрельного оружия. Хотя
отдельные выстрелы все еще продолжали звучать, их точность
оставляла желать лучшего, а основная схватка теперь велась именно с
помощью клинков и ружейных штыков. Звон металла и крики наполнили
весь замковый двор. А у самого основания нашей башни схватка
выглядела особенно ожесточенной.