Но, что это? Оказавшись на балконе, я отчетливо услышал русскую
речь! Вернее, так хорошо знакомый солдатский трехэтажный мат,
который нельзя было перепутать ни с чем! Кто-то громко орал:
— Вашу мать через три дыры! Семеновцы! Усилить натиск! Еще
немного, и лягушатники лягут!
У меня екнуло сердце. Неужели сюда каким-то чудом пробился наш
Семеновский пехотный полк лейб-гвардии, старейшее подразделение,
созданное еще из потешных войск Петра Великого? Правда,
поговаривали, что именно семеновцы принимали самое активное участие
в убийстве императора Павла. И с тех пор репутация полка в армии
сильно пострадала. Может, это просто какие-то дезертиры,
присоединившиеся к местным бандитам?
Вот только не время сейчас было рассуждать и гадать, поскольку
внизу нападавшие, усилив напор, неожиданно сломили сопротивление
французов и вломились в башню. И теперь нас от них отделяла лишь
длина винтовой лестницы. Значит, придется встречать, кем бы они ни
были. Если свои, то вреда не причинят, а если враги, то лучше
погибнуть сразу, чем потом при пытках и прочих издевательствах. И
потому я, собрав все остатки сил, заковылял к лестнице с саблей в
руках вместе со Степаном. Может, хоть одного врага зарублю? Тем
более, что замковая лестница закручена таким образом, что те, кто
обороняется сверху, имеют преимущество в размахе холодным оружием
над теми, кто атакует снизу.
Они поднимались осторожно, освещая лестницу факелами, взятыми
внизу и подожженными от огня в камине. Когда показались из-за
поворота винтовой лестницы, то я увидел совсем уже рядом их суровые
лица, перекошенные от ярости. Понимая, что их может встретить град
пуль, свои ружья со штыками они выставили вперед, а решимость убить
противника или погибнуть горела в глазах у каждого. Причем, оружие
они, скорее всего, уже успели перезарядить прежде, чем начать
подъем по винтовой лестнице на самый верх башни. Меня обнадеживало
лишь то, что их мундиры, забрызганные кровью, действительно,
принадлежали Семеновскому полку: черные с синими воротничками и с
белыми штанами, заправленными в сапоги из черной кожи, а на головах
у некоторых бойцов даже сохранились форменные киверные шапки!
Медлить я не мог. Надо было сразу же попытаться договориться,
если только они не дезертиры. А если все-таки дезертиры, то
придется или бросаться в самоубийственную атаку, или принимать
смерть, не сходя с места. Впрочем, это был последний шанс. Потому я
набрал полную грудь воздуха и, попробовав воспроизвести
командирский голос, прокричал им: