Наконец, клубок в руках задергался, словно живой, норовя
вырваться из рук. Архип наклонился и выпустил его. Упав на землю,
оберег закрутился волчком, заметался по сторонам, словно собака,
вынюхивающая след и, наконец, определившись, споро покатился по
кромке леса. Колдун быстрым пружинистым шагом, иногда переходящим
на легкий бег двинулся следом. Спустя примерно полста саженей,
клубок резко развернулся и юркнул в глубь леса по малоприметной
тропинке. Архип, не сбавляя темпа, бросился следом, ловко
уворачиваясь от веток разлапистых елей. В лесу было куда более
свободно, чем казалось снаружи, а густой колючий подлесок на
проверрку оказался всего лишь зарослями шиповника. Неожиданно
вернулось ощущение внимательного постороннего взгляда. Колдун встал
столбом, готовый в любой момент защищаться или бежать, если в том
возникнет необходимость. В нескольких аршинах от него, четко
послушный воле хозяин, замер и клубок. Архип прислушался к
ощущениям. Чужое внимание было явственным и довольно сильным. Но
это не было совсем недавно испытываемым у опушки. Те внимание было
злобным, полным ненависти и желания прогнать чужака подальше, а
здесь было какое-то даже слегка добродушное любопытство. А еще Лес
не скрывался, наоборот, он старался напугать, подавить, заставить
броситься наутек. Здесь же наблюдающий действовал очень нежно, едва
заметными касаниями. Простояв полсотни ударов сердца на месте,
Архип молча пожал плечами - раз наблюдающий не желает причинять ему
опасность, значит не до него. Хочет смотреть - пусть смотрит. И
отдал мысленный приказ клубку продолжать путь.
Долго ли коротко, но некоторое время спустя, клубок вывел Архипа
на берег небольшого озерца, и замер около самой воды. Прежде, чем
колдун успел среагировать, из омута вытянулась длинная синюшная
ручища с когтистыми пальцами и, сграбастав талисман, спряталась
обратно. Архип замер в немом изумлении, быстро перешедшем в злость.
Все-таки изготовление такой вещи стоило ему немалых сил и довольно
редких материалов, которые в такой глуши сыскать непросто.
- И какая же паскудина у нас тут озорничает, - сквозь зубы
процедил он, скидывая с плеч платок, и засовывая руку в сумку. -
Кому тут лапы загребущие по плечи поотвинчивать?
Водная гладь была глуха к человеческой речи, а потому Архип
вытащил из сумки серебряный крест. Настоящий, освященный предыдущим
еще попом в ходе многодневных бдений и истовых молитв, предмет этот
тщательно хранился, укутанный во многие слои особым образом
заговоренной ткани в самом дальнем углу Архиповского чулана, чем
вызывал у каждого, кому случалось видеть его, убеждение, что Архип
сам боится к нему прикоснуться. На самом деле это было невероятной
глупостью, Архип был человеком. Да и душу он демонам не продавал, а
потому ни креста не боялся, ни причастия по случаю, не чурался,
хоть и недолюбливал церковь и ее служителей за чванливость и
лицемерие. А вот любая нечисть этот крест за версту чуяла, да так,
что почти никакая маскировка не помогала. Да и зелья с оберегами,
сами по себе вещи либо языческие, либо вообще сатанинские, а потому
такой силы намоленную штуковину рядом не переносили. Сразу силу
свою теряли. Присев на берегу и водя крестом над самой водой Архип
елейным голосом заговорил: