Мы поднялись по лестнице, остановились между вторым и третьим
этажом у окна, из которого открывался вид на двор. Псы все еще
лаяли, но уже без той дикой ярости, которая была прежде.
– Спасибо вам, – ее голос был тихим, почти неуверенным. Она
теребила ручку своего портфеля, избегая взгляда. – Если бы не вы,
они бы меня загрызли.
Я посмотрел на нее. Голубые глаза, чуть опущенные в пол, милое
лицо. Невысокая, на фоне моих 185 сантиметров она едва доставала
мне до плеч. Все в ней было аккуратным, как будто она создана
специально для того, чтобы ей любоваться. Я заметил, как пальто
мягко облегало ее фигуру.
Девушка не смотрела на меня. Ее смущение было почти
ощутимым.
– Не за что. Как давно эти псы здесь обитают?
– Двор всегда был тихим. Эта свора не здешняя. Видимо откуда-то
пришла.
– Надо сообщить, куда следует. Иначе рано или поздно кого-нибудь
точно загрызут.
– Я отцу скажу.
– Отец с собаками работает?
– Нет. Он в милиции.
Я кивнул. В принципе, мне было абсолютно все равно, как они там
решат этот вопрос с бродячими псами. Мы стояли в тишине подъезда.
За окном лай почти стих, какая-то одна дворняга все никак не могла
угомониться. Я смотрел на девушку, а она упорно не поднимала глаза,
разглядывая что-то у себя под ногами. Тишина подъезда сгущалась,
как будто в воздухе зависло что-то невидимое, но ощутимое. Я
огляделся. Свежая синяя краска на стенах, белая побелка. Окно
мутное от пыли, рама аккуратно покрашена. Странно было видеть такой
чистый подъезд – ни надписей, ни запаха кошек. Только тихое гудение
счетчика на этаже напоминало, что это обычный подъезд.
– Мне нужно идти. Спасибо за все, – девушка вдруг нарушила
молчание, решившись поднять глаза. Но едва наши взгляды
встретились, она тут же опустила их, будто прикоснулась к чему-то
обжигающему.
– Не за что, – ответил я. – Удачи.
Она начала подниматься по лестнице, и тут я, сам того не
планируя, вдруг спросил:
– А как тебя зовут?
Она застыла. Момент, в котором решается что-то большее, чем
просто обмен именами. Она явно колебалась, словно взвешивала: стоит
ли. Потом, почти шепотом, выдохнула:
– Анна.
– А я Сергей.
Анна продолжила подниматься, не оглянувшись, не сказав больше ни
слова.
Лохматые твари уходить не собирались. Они просто развалились у
подъезда, как будто знали, что рано или поздно я выйду, и терпеливо
ждали. Грязные, худые тела смахивали на каких-то уродливых
охранников, занявших позиции у ворот ада. Только когда на улице
совсем стемнело, псы поднялись, потянулись, как будто бы выспались,
и, обнюхав воздух, наконец-то растворились во тьме.