А может всё дело в том, что стало уходить незыблемое? То, что с
самого рождения казалось непоколебимым, то, что должно было быть
всегда. Как горы. «Но ведь и горы со временем исчезнут» – отвечала
я сама себе.
Я шла по берегу и пинала мелкие камешки. Волны вторили мне,
накатываясь на берег и отступая. Ветер бил в грудь твёрдыми
ладонями. Солнце склонилось к закату, а я повернулась лицом к
городу и закрыла глаза. Теперь ветер порывами ударялся об спину.
Волосы выбились из кос, залезли в лицо, начали щекотать нос. Я
слегка облокотилась на ветер, лишь чуточку, потому что он был не
такой сильный, как зимой.
Волны шептали, убаюкивали, успокаивали. На грани сознания
показалось, что слышу звук шагов, но глаза открывать не стала.
Пусть думают что хотят – мне всё равно. Снова зашумел ветер после
нескольких секунд затишья.
– Тынагыргын. – громкий шёпот разрезал пространство.
Я вздрогнула и открыла глаза. Быстро оглянулась, пробежала
глазами по пустынному берегу, но не увидела никого, кроме огромного
пса, стоящего неподалёку. Огромного, бело-серого пса, так похожего
на волка и бывшего точной копией того, что встречался мне в
Казани.
Я вскрикнула, прижала холодные ладони ко рту и отступила. Пёс,
казалось, ничуть не удивился – он склонил голову и посмотрел на
меня исподлобья. Медленно, держа себя в руках изо всех сил, я
попятилась, развернулась к нему боком, осторожно пошла в сторону
пирса. Над головой пролетел ворон – низко, почти коснувшись крылом
макушки. Он громко каркнул, и волк отошёл в сторону, а затем
скрылся в кустах. Ворон улетел туда, где ещё год назад стояли
“Драконы”. Несколько минут я топталась на месте, не решаясь ни
уйти, ни остаться, но сумерки вынудили возвращаться домой.
Заметно похолодало. К дому я уже почти бежала, пытаясь сохранить
остатки тепла под лёгкой курткой. В спину упрямо подгонял
пристальный взгляд. Уже у самого дома я запыхалась, остановилась
согнувшись, и резко развернулась назад. Жёлтые глаза блестели в
двадцати метрах. От белых клыков отражался свет. Я попятилась.
Почти не осознавая, что и зачем делаю, стянула шарф, намотала на
левую руку и выставила её перед собой. Тут же смутно подумала о
том, что для волка моя рука, как сухая ветка – перекусит и не
задержится ни на секунду. Волк посмотрел мне в глаза до одури
осознанным взглядом и исчез во тьме. Я, медленно пятясь, поднялась
на две ступеньки и упёрлась лопатками в подъездную дверь. Нащупала
ключи в кармане, быстро вбежала в темноту. Домчалась до четвёртого
этажа и замерла, прислушалась к зловещей тишине.