Видно было, что ее пылкая речь произвела впечатление.
- Но Сесиль ведь ушла... - запинаясь, возразил он. - И я даже не
знаю, что теперь будет! Развод?..
Это страшное слово он почти прошептал.
- Вряд ли она ушла из-за идей суфражисток, - негромко заметил
Этан, со странным выражением разглядывая фотографию, которую он
поднял с тумбочки.
- Положите сейчас же! - потребовал викарий неожиданно громко. -
Кто вам разрешил трогать наш свадебный портрет?!
- Простите, - довольно формально извинился Этан, вернул фото на
место и прищурился. Я насторожилась. Знала я этот его прищур! - Не
знаю, обрадует вас это или огорчит, но развод не понадобится.
- Вы знаете, где Сесиль? - с надеждой приподнялся викарий.
- Сидите спокойно! - шикнула Регина, удерживая его на подушках.
- Упрямец вы эдакий.
- Боюсь, что нет, - покачал головой Этан. - Однако эта молодая
женщина на фото никак не может быть вашей женой.
Викарий широко распахнул глаза.
- Но мы обвенчаны!
Этан невесело хмыкнул.
- Имя этой женщины не Сесиль Поттер, а Ирэн Бильт. И она... - он
вздохнул и припечатал: - Брачная аферистка.
- Значит, она побоялась, что ты ее узнаешь? - осведомилась я,
когда мы покинули дом викария. - Поэтому и сбежала столь
поспешно?
- Очевидно, - пожал плечами Этан. - Ирэн Бильт в некотором роде
знаменитость. Между нами говоря, однажды она окрутила герцога, а в
другой раз - сына суперинтенданта полиции. Видимо, здесь она
надеялась отсидеться некоторое время. Надеялась, что в такой глуши
ее не узнают.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Неудивительно, что
такую особу Этан знал в лицо!
Леди Норвуд фыркнула и отвернулась. Она восседала на сиденье
лимузина с видом царственной особы, снизошедшей к вонючей повозке
золотаря. Все из-за того, что Регина очень решительно выставила
мать из-под крова викария, сославшись на то бесспорное
обстоятельство, что больному нужен покой. Бедняга священник
действительно нуждался в передышке. Новость о том, что он делил
жизнь и супружеское ложе с авантюристкой, привела его мысли в
полнейшее расстройство. С одной стороны, викарий радовался, что о
позорном разводе речи не идет, с другой же - фигурально выражаясь -
рвал волосы из-за того прискорбного обстоятельства, что он,
пастырь, не разглядел гнилую сущность новой Иезавели.
Для леди Норвуд такое обращение было в новинку, и по-человечески
мне было ее даже слегка жаль. Слишком много потрясений в последние
дни подстерегало эту властную и несгибаемую даму, чтобы это не
оказало влияния на ее душевное равновесие.