Разумеется, с точки зрения психологии все это было вполне
объяснимо. Одно дело ранить противника в честном бою и совсем
другое – напасть из-за угла и отнять у прохожего деньги.
Или напоить и обокрасть товарища.
Или избить того, кто явно слабее тебя.
Или унизить другого человека, а заодно и себя любым иным
способом.
В бою или честном спортивном поединке нет места унижению.
Но в любом преступлении против личности момент унижения
присутствует обязательно. Унижение неотделимо от греха, как
слабость неотделима от болезни – именно поэтому солдата уважают, а
бандита нет. Кто хотел унижать или быть униженным – шел в Город.
Кто хотел опьянения боя – на Полигон. Остальные находили все нужное
для души и тела в нормальной жизни вне Городов и Полигонов и
считали, что общество устроено, если не идеально, то вполне
справедливо и правильно и волноваться особенно не о чем, –
Мировой Совет мудро решает, Правительство выполняет решения,
народонаселение Земли растет вместе с производством всего
необходимого, энергии и ресурсов навалом, искусство и культура
развиваются, как им и положено, наука на высоте.
И только немногочисленные члены организации «Восход» думали по
другому.
Входная дверь открылась автоматически, и Николай, вздохнув,
прошел в дом.
Хозяин, Вадим Андреевич Сальников, невысокий и стройный
шестидесятилетний мужчина, встретил его в обширной прихожей,
поздоровался за руку и провел в гостиную.
– Чай, кофе, сок, вино? – любезно осведомился Вадим
Андреевич, когда они уселись в мягкие кресла за низкий овальный
столик у окна, выходящего на яблоневый сад.
– Чай, пожалуй, – чуть подумав, сказал Николай. –
У вашего Ролли получается замечательный чай.
Вадим Андреевич снисходительно усмехнулся, взял со стола медный
колокольчик и позвонил. Николай удивленно приподнял брови. Он
довольно часто бывал в этом доме, но подобного раньше не
замечал.
Бесшумно вошел робот-слуга по имени Ролли и выжидательно
остановился на пороге. Это был именно робот. Хозяин не менял его на
андроида, потому что, во-первых, Ролли служил в этом доме уже
восемьдесят лет и, что называется, сажал маленького Вадима
Андреевича на горшок, а во-вторых, Вадим Андреевич, по собственному
признанию, андроидов недолюбливал. «Обычные роботы честнее», –
часто говаривал он, предоставляя собеседнику самому догадываться,
что именно он имел в виду.