В руке Драувист держал массивную
серебренную кружку. С которой, вышагивая по мостику, задерживаясь
возле карты, и даже пользуясь размером с телескоп стационарным
оптическим устройством, не расставался ни на миг.
- У него их две. И когда в одной
остается примерно на треть, ему готовят другую по его собственному
рецепту, – рассказывал о привычках адмирала за ужином накануне на
редкость словоохотливый сар Мигхель. – Если вы полагаете, что пьете
крепкий кофе, должен вас разочаровать. В сравнении с тем, что любит
наш адмирал, он лишь подкрашенная водичка! Примерно на треть в нем
ром. А сахару до того, что сироп, да и только! Говорят, - Мигхель в
тот момент таинственно понизил голос, - в одном из сражений адмирал
приложил кружку к глазу вместо трубы, не сразу понял, в чем дело, и
кого-то успел распечь.
- Но выиграл его? – ответ мне был
известен заранее.
- Конечно же!
- Тогда пускай и дальше
прикладывает.
Очередной залп «Гладстуара» левым
бортом состоялся перед тем, как флагман, а и продолжавший идти за
ним словно привязанный двадцати четырех пушечный шлюп «Ансвель»,
резко сменили курс. Происходило так, как и предсказывал Ранольд:
вскоре мы должны были вклиниться во вражеский строй, в то время как
«Гордость короны» продолжал галсировать в стороне, добивая два
несчастных ландаргийских корабля, которые и без того едва держались
на плаву.
- Все, господа, дальше как пошлет
Пятиликий, - без малейшего пафоса сказал адмирал Драувист. – Не
думаю, чтобы нам удалось придумать что-нибудь лучше, - и продолжил.
– Сарр Клименсе, считаю вам повезло, - а когда я недоуменно на него
взглянул, пояснил. – Впервые выйти в море на военном корабле, и
оказаться в сражении подобного масштаба. Иные офицеры всю карьеру
этот шанс ищут, но так его и не находят.
- Всегда считал себя удачливым
человеком, - пора было возвращаться на бак, к Ранольду.
Я застал его увлеченно беседующим с
Александром, и говорили они… о лошадях. Сар Штроукк горячо
доказывал, что имбалийские скакуны выше других на голову одной
только статью, не говоря о других достоинствах. Недаром же на нем
король Нимберланга ездит. Забавное заключалось в том, что конь под
Аугустом при нашей встрече к этой породе никакого отношения не
имел. Ранольд был прагматичен.
- Хорошего коня сегодня можно
использовать под седлом, а завтра пахать на ней поле или запрячь в
телегу. Сарр Клименсе, разрешите наш спор, - завидев меня,
обратился за помощью он. Чтобы удивить, ведь по логике вещей, дело
должно касаться лошадей. – Сарр Клименсе, господи сар Штроукк
горячо настаивает, что обязан быть с нами в том случае, если дело
дойдет до абордажа, чего, судя по всему, не миновать.