Наверняка Александру не удалось
убедить Кодена, и он сделал очередную попытку теперь уже через
Ранольда.
- Только на имбалийце верхом.
Мне довелось испытать на себе
множество гневных взглядов, но тот, которым одарил сар Штроукк,
достоин первой десятки. Ни слова больше не говоря, Александр
повернулся, и пошел прочь, даже спиной умудрившись передать то, что
должны были услышать мы с Ранольдом.
- Уважаю его решимость. – Ранольд
смотрел ему вслед. – Но вы же понимаете…
- Не без того.
Нечего тут ему делать. Мужество и
героизм, безусловно, вещь замечательная, но больше всего проку от
них в том случае, когда к ним приложены опыт и мастерство.
- Началось, - негромко сказал
Ранольд, и мне стало не до душевных мук сар Штроукка.
Грохот пушечного залпа вражеского
фрегата пришел раньше, чем рассеялся дым, окутавший его борт. И
снова я застыл как изваяние, глядя на то, как приближается черный
рой мух, чей укус может оказаться смертелен не только для человека,
но и корабля. «Гладстуар» подходил к фрегату под тупым углом,
пытаясь сделать корпус как можно меньшей целью, но не мачты и
паруса. На них и пришелся основной удар, когда вновь прозвучал все
тот же невыносимый в своей мерзости аккорд. Досталось и корпусу,
когда и мне легко удалось определить по звукам – эти ядра угодили
выше ватерлинии, а другие нет. Следом пришел залп с другого
нимберлангского корабля, и все повторилось вновь. После них минуло
не больше минуты, и с мостика зазвучали усиленные рупором приказы
капитана Глассена. Команда «Гладстуара» пришла в движение, пытаясь
устранить повреждения как можно скорей.
Я посмотрел на Ранольда: почему
медлим с ответным огнем? Почему из всей нашей своры тявкнули только
три курсовые пушки?! Как сладостно было бы услышать их все!
- Книппели, сарр Клименсе, и для них
нужно подойти в упор. Наша задача – пройти между ними двумя, и
угостить книппелями каждого. Они надеются встретить нас картечью,
но не успеют перезарядить: мастер Драувист знает свое дело куда
лучше других! Вы позволите?
Не дожидаясь ответа, Ранольд
приблизил руку к моему лицу, чтобы через мгновение
продемонстрировать щепку с окровавленным кончиком. Только теперь я
почувствовал легкое жжение на левой щеке. Провел по ней ладонью,
посмотрел на алое пятнышко и усмехнулся: «Кровь, пролитая за
отечество. Должен заметить, ее негусто».