- Подходящее местечко, - оглядываясь,
кивнула Люсия. – И чужих ушей наверняка можно не бояться. Так это
все-таки были вы?
- Речь идет о том, что вы будете
играть главную роль в новой постановке «Принцессы из Кандии»? Нет,
новость узнал от Аннеты. Хотя, полностью придерживаюсь ее мнения,
что театр целиком держится на вас, и вы давно должны были занять
место примы.
— Вот даже как?! – при всем актерском
мастерстве Люсии, ее удивление не могло быть наигранным. - А я-то
была уверена! Точно не вы?
- Судите сами. Такие вещи долго в
тайне оставаться не могут. Вы - очаровательная женщина, я – человек
женатый. Можете себе представить, какие слухи поползли бы по
Клаундстону? Извините за откровенность, но, даже если бы меня
попросила Аннета, я бы не стал этого делать. Что совсем не умаляет
ваш талант, и тот факт - место примы вами заслужено полностью.
Никогда не находил в тармесе ничего
особенного. Приятное на вкус вино, с ярко выраженными фруктовыми
нотками, но ничуть не более того. И все-таки определенно в нем
что-то было, иначе, по какой причине меня потянуло на
откровенность? Кто был ее таинственным покровителем, я догадывался
почти наверняка. Несколько дней назад изрядно подшофе Клаус
завалился ко мне под утро. Причина у него была уважительная: кому
еще поплакаться в жилетку, если не другу?
- Даниэль, ну почему судьба ко мне
так неблагосклонна?! - взрослый мужчина, Клаус кулаками размазывал
по щекам слезы.
- Ты крупно проигрался? Надеюсь,
Клаундстон не умудрился заложить? - я был безжалостен: ему ли,
единственному наследнику одного из самых крупных состояний
Ландаргии, молодому, пышущему здоровьем и совсем не уроду, на нее
сетовать?
- Причем здесь деньги?!
Он посмотрел на меня с такой мукой,
что сразу становилось понятно – замешена женщина. Что особенного
сочувствия не вызвало. Привыкшему к легким победам Клаусу на этот
раз попался крепкий орешек. Но стоит ли из-за этого устраивать
истерики со слезами? Как говорят в народе: не каждый день вино и
пляски.
- Кто она?
- Какая разница, Даниэль?! Главное,
что я люблю эту женщину так, что готов бросить к ее ногам весь
мир!
На языке вертелся ехидный вопрос:
также сильно, как и некую Терезу, когда мне приходилось выслушивать
нечто схожее? Из-за которой мы серьезно поссорились, а через неделю
он полностью к ней охладел.