Спрашивать, обращались ли они по этому делу в полицию, Кайлен
уже не стал: по физиономии капитана Фаркаша и так было прекрасно
понятно, что обращались. И все дальнейшие подробности он узнает от
него.
— Благодарю вас, — сказал Кайлен, чуть крепче сжав ее руку. — Вы
очень помогли. А теперь отдыхайте…
— Спасибо вам, — рассеянно отозвалась Ана и, когда Кайлен
поднялся на ноги, снова уставилась в окно. Но он видел, что глаза у
нее полуприкрыты и она скоро уснет. Раз Кайлен велел отдыхать, она
послушается. И это ей, безусловно, пойдет на пользу.
Он поспешно подхватил Фаркаша под локоть и потянул прочь из
комнаты, осматривать бренное тело Камила Штефана.
— Если это нападение не связано с его смертью, можешь укусить
меня за задницу.
Шандор хмыкнул.
— Весьма щедрое предложение, но вряд ли у меня выйдет им
воспользоваться… Потому что вы, Неманич, скорее всего, правы.
— Надеюсь, этими хулиганами не Мунтяну занимался…
— Нет, ими занималась Гицэ, вам сегодня везет.
— Вы их не нашли?
— Нет, конечно. Даже с подробным описанием их внешности это то
еще дельце… раза в три сложнее, чем всех подпактных липовцев
перетрясти. Мелких бандитов в городе на дюжину духовых оркестров
наберется.
— Ну, тут мне снова повезло, потому что у меня по таким делам,
как ты знаешь, есть отличный специалист.
В мастерской пахло свежим деревом и лаком, а под ногами тихо
шуршала крупная пружинистая стружка, которую Ионел еще не успел
смести с пола. Кайлену нравилось здесь бывать из-за этих запахов,
из-за тишины, нарушаемой лишь звуками столярных инструментов,
которые глухо тонули, будто в тумане, где-то высоко наверху, возле
балок кровли, из-за особого уюта, который может возникнуть лишь
там, где кто-то спокойно и сосредоточенно занят своим делом.
Ионел, хозяин мастерской, один из лучших столяров и резчиков по
дереву в Кронебурге и добровольный помощник Кайлена в его делах,
был полностью поглощен выдалбливанием какой-то деревянной детали
стамеской, и его в такой момент было бы преступно отвлекать. Так
что Кайлен уселся на лавку у стены, дожидаться, пока он закончит, и
обдумывать текущее состояние дел.
С телом все было так же, как и в первый раз: никаких следов
повреждений, доктор предварительно поставил смерть от удара, а на
лице покойного застыла гримаса ужаса. Хотя после его криков,
которые слышал весь дом, это наблюдение было несколько излишним. И
ни малейших следов проникновения в дом, а также ни единого предмета
при покойном, который можно было бы заподозрить в наложенном на
него проклятии как платок Ласло Андронеску: Камил даже одеться до
конца не успел с утра, был в одной рубашке, без сюртука. Здесь было
что-то другое, пока непонятно, каким именно образом связанное с
этим будто бы случайным нападением.