Но случай прокурора Семена Григорьевича Чекмарева совершенно особый. Это человек, который попросил смерти для осужденного с практически завершенным курсом коррекции. Причем сняв с него два убийства. Это чистое людоедство. Даже если бы Женя не был нашим исполнителем, мы бы внесли Семена Григорьевича в список.
И он уже там. Можете проверить.
И я обещаю, что он не переживет Евгения Соболева больше, чем на неделю.
Судья Мизинцева Лариса Алексеевна вынесла смертный приговор, во всем согласившись с прокурором, прекрасно понимая, что делает.
И она не переживет Женю дольше, чем на неделю.
Семен Чекмарев и Лариса Мизинцева не единственные виновные в этом деле, и даже не главные.
Я не сомневаюсь, что приказ отдал человек, которого все знают и который является фигурантом нашего списка с первого дня. Это наш бессменный президент. Мы долгое время даже не пытались исполнить этот приговор. Но и не сидели, сложа руки. И знаете, в его защите есть бреши. Он далеко не неуязвим, мы до него доберемся, и думаю, что уже скоро.
У латиноамериканских клептократий, в одну из которых он превратил Россию, есть слабые места. Избавиться от них можно только вместе с клептократией. Но не буду ему подсказывать.
Что же касается стандартного самооправдания наших подопечных: «Я выполнял приказ» - для нас это ничто. Пустой звук. Это самооправдание фигурантов Нюрнбергского процесса.
Не согласен с приказом – уходи в отставку. Не ушел? – Отвечаешь!
Надо было написать Жене, пока он еще в ПЦ. Но Штерн совсем не понимал, что писать. Надоевшее «держись»? Ему по десять раз на дню это пишут.
«Как ты?» Ну, как! В ответ на такой вопрос либо молчать, либо врать при данных обстоятельствах.
Разве что пересказать выступление Альбицкого. Только цензура может не пропустить.
На помощь пришел Марков.
Он позвонил в тот же вечер и, кажется, даже был трезв.
- Олеж, я тут петицию составил, - сказал Александр Яковлевич.
- По Жене?
- Да, за неприменение смертной казни.
- От своего имени?
- Да.
- Опять попрут из судей, ты же не имеешь права высказываться о решениях коллег.
- Да пошли они в задницу! Хрен они мне рот заткнут. Это, знаешь, не решение, это издевательство над правосудием. Да и какой я судья, если мой приговор можно просто вот так перечеркнуть без всяких оснований!
- И что пишешь?
- Что оснований для применения смертный казни в случае Евгения Соболева нет совсем, поскольку при правильной квалификации ни одно из его преступлений на смертную казнь не тянет, а по совокупности к «вышке» приговаривать нельзя, это, во-первых. Во-вторых, было добровольное согласие на коррекцию, которое вообще исключает смертную казнь. И, в-третьих, психолог, который с ним работал, то есть ты, был категорически против применения высшей меры. То есть решение Мосгорсуда (уж лучше бы был «Мосгорштампом», ей богу!») не только неоправданно жестоко, но и абсолютно незаконно.