На окнах сохранились жалюзи, и наблюдать за происходящим внизу
так, чтобы самому оставаться незамеченными, было удобно. Чем они и
не преминули воспользоваться.
– Вешняк, – к двери, – тихо приказал Велга. Следи
за лестничной площадкой. Мало ли что.
Сержант кивнул, еще раз мельком глянул вниз, неопределённо
покачал головой и скользнул в прихожую.
Внизу, за окнами, была толпа. Еще там, действительно, оказался
широкий проспект, шедший вдоль дома, и площадь (еще одна улица
примыкала к проспекту с другой стороны, не имея продолжения на
этой, ближней к ним). Велге казалось, что он смутно узнаёт это
место, но, как он ни старался, точно вспомнить так и не получилось.
Этот проспект, застроенный массивными, грузными на вид и весьма
обшарпанными домами, был заполнен людьми в обе стороны, насколько
позволял увидеть угол зрения. Люди густо стояли и на улице,
примыкавшей к нему. Справа и слева, на обоих углах, высились два,
похожих друг на друга, словно близнецы, девятиэтажных кирпичных
дома, на крышах которых Александр также заметил людей. Они что-то
поспешно делали там, суетились, бегали туда-сюда, тащили какие-то
кабели и ящики. Толпа внизу сдержанно гудела. Создавалось
впечатление, что она ждёт, когда люди на крышах закончат свою
непонятную и спешную работу.
– Народищу… – сказал Малышев, ни к кому особо не
обращаясь. – А говорили, в Москве людей мало.
– Это не люди, – немедленно откликнулся Соболь. –
Это Рабы. Люди – мы. Люди, Охотники и Рабы. Так теперь мы делимся.
И не так уж их и много. Откуда мы знаем, может, тут вся Москва
собралась?
– Для нас вы все – люди, – сказал Велга. – Пока
мы не убедились в обратном. А чего это они тут все?
– Кто их знает, – пожал плечами Соболь. – Такое
впечатление, что ждут чего-то. А чего…
– Ну, то, что они чего-то ждут, мы и сами видим, –
сказал Валерка Стихарь. – Как перед митингом на Первое мая.
Или на седьмое ноября. Только транспарантов не хватает и портретов
вождей. И вообще, какие-то они… серые, что ли…
Валерка был прав.
Конечно, любая толпа выглядит, в целом, серой, но в ней там и
сям всегда попадаются яркие пятна – платья, рубашки, куртки… Здесь
ярких пятен видно не было. Ни одного. И мужчины, и женщины, и дети
(да, они видели внизу и детей) были облачены в одежды серых,
зеленоватых, синеватых, но темных в общей палитре тонов.