– Невероятно! – искренне удивился я. – Если этот препарат
действительно будет так работать, он решит огромное количество
проблем. Я восхищён, профессор Банзаль.
– Вижу, вы уже поняли, что я имею в виду, доктор Кацураги? – она
хитро прищурила глаза. – Никакого дисбактериоза. Собственные
бактерии организма не будут умирать.
– А также большинство бактерий, скорее всего, не смогут создать
контрмеры и обрести резистентность, – подметил я. – Поскольку сам
антибиотик не служит причиной их смерти.
– Суть вы уловили, доктор Кацураги. Может быть, пройдём в
лабораторию? – предложила она. – Я покажу вам сам процесс его
изготовления. Так вам будет проще понять механизм действия.
Профессор Ритика Банзаль провела меня через несколько коридоров
до самой лаборатории. Я отметил, что этот отдел достаточно хорошо
защищён. Несколько уровней охраны, отличная вентиляция, герметичные
двери. Индийский филиал «Ямамото-Фарм» не даёт в себе
разочароваться.
Однако, когда я прошёл мимо стеклянных стен, за которыми химики
работали непосредственно с реагентами, кое-что привлекло моё
внимание куда больше, чем сам антибиотик.
– Итак, доктор Кацураги, в основе препарата лежит… – профессор
осеклась. – Доктор Кацураги, вы меня слушаете?
– С вашим сотрудником что-то не так, – сказал я, указав на
мужчину за стеклом.
– Что вы имеете в виду? – не поняла профессор.
– Мне не нравится цвет его кожи.
А ещё мне не нравится, что впервые за несколько дней «анализ»
вновь дал о себе знать.
– Цвет кожи? – переспросила Ритика Банзаль. – А что вас
смущает?
– Посмотрите внимательно, – я указал на одного из химиков. – Не
подумайте, что я с непривычки неправильно расценил смуглость
индийской кожи. Ощущение, что она окрашивается в сероватый цвет,
вам не кажется?
Профессор, нахмурившись, посмотрела через стекло на коллегу. Он
заметил, что мы наблюдаем за ним, удивлённо взглянул на нас с
Ритикой, а затем исполнил немое «намасте», решив, что мы просто
хотим поздороваться.
– Взгляд болезненный. Я точно могу сказать, что он плохо себя
чувствует, но продолжает работать, – сказал я.
– Вижу, доктор Кацураги, – кивнула профессор. – Вы правы.
Действительно, кожа сероватая. Ох уж этот Бахадур Шахал! Он ведь
постоянно отпрашивается на перерывы. Я думала, что он просто
отлынивает.
– Нет, похоже, ему действительно плохо, но он сам пока этого не
понял, – объяснил я. – Прошу, позовите его сюда. А ещё лучше –
вывести его из лаборатории. Мне нужно его осмотреть.