Иван мне сразу понравился. С ним не нужно было настраиваться на особую, сельскую волну с их пёстрым, образным мышлением: разговаривал он, как горожанин. Я спросил, почему заброшены дома по соседству.
– Тут старики жили, – сказал он. – Это Старое Филино. Последние лет тридцать на том берегу селились. Здесь уже поумирали все. Там дальше целая улица была: её лет двадцать назад трактором разровняли.
– Для чего?
– Как для чего: хозяева умерли, дома остались. Жить никто не хотел. Приехали трактора и сломали всё. Я ещё не был здесь тогда.
– А вы не местный?
– У меня отец отсюда. Мы в 2000 году приехали из Иркутской области. Я там родился. А когда совсем плохо стало, отец захотел вернуться сюда.
– А не страшно тут жить, если вся улица поумирала?
– Отец вырос на этом месте. До тридцати лет здесь жил. Значит, не страшно. У всех по-разному проявляется. Лучше, чем в Сибири с голоду умереть.
– А что проявляется?
– В смысле? – не понял Иван.
– Вы сказали: у всех по-разному проявляется. О чём вы?
Ивана будто расстроил этот вопрос. Он снова начал ворочать старое сено, смешанное с вонючей субстанцией, которая ничуть его не смущала, зато привлекала полчища мух.
– А вы почему интересуетесь? – спросил он.
Я объяснил и показал журналистское удостоверение. Иван снова опёрся на вилы и сказал:
– Места радиоактивные. Раньше запрещали с дозиметрами ходить, а теперь уже не хочет никто. Кто выжил – тот выжил. Нам не страшно. Мы грибы не собираем. А так жить можно.
– Я читал отчёты: радиационный фон в Филино почти нормальный, – сказал я.
– Возможно, радиация не равномерно ложится, а пятнами. В Чернобыле так было. Места знать надо.
– Так, по-вашему, откуда радиация?
– Да откуда угодно. Здесь часть ракетная стояла. Когда взрывали её, земля дрожала. Может быть, где-то шахты с ракетами остались под землёй.
– А вы находили их?
– Нет, но в лесах люди натыкались на очаги радиации, – он махнул в сторону, где за полоской зелени был комбинат «Заря». – И грибы здесь ненормальные на болотах.
– А забор в лесу видели? Там целый комбинат стоит. Не знаете, что это?
– Там склады какие-то, – неопределённо ответил Иван.
А как же версия с гептилом? Мазутом? Он пожал плечами.
– Мазут вряд ли. Что мазут? Органика. Гептил тоже вряд ли, его же не в открытых вагонах возили. Да и возили ли? Я не специалист, может быть, ракеты на керосине и жидком кислороде летали. Это местные сочиняют. Это всё остаточная радиация.