— Проходи, Матвейка, — пригласила «маменька», — присаживайся.
Ступай, Дарьюшка, я сына сама провожу после.
Даша исчезла, притворив дверь, а я послушно присел на стул.
Евлалия опустилась на кровать, разгладив руками воображаемые
складки. Теперь она из платья переоделась в серый рабочий
комбинезон, и только волосы остались всё так же аккуратно стянутыми
в узел.
— Здравствуй, сынок, — проговорила Евлалия, внимательно меня
изучая. — Удалось отдохнуть?
— Да, маменька, я отлично выспался днём. Как ваше здоровье?
Создавалось ощущение, что мы кружим вокруг друг друга, будто в
поединке, и лёгкими выпадами проверяем защиту.
— Как видишь, не хвораю, — резче, чем следовало, отозвалась
Евлалия. — Я совсем не узнаю тебя, Матвей. Когда мы виделись в
последний раз?
Я наморщил лоб. В памяти Матвейки встречи не значились, из чего
я вывел, что вряд ли недавно.
— Год назад? — рискнул предположить я.
— Почти два, — покачала головой ЛяльСтепанна. — После за нас
крепко взялись, и я опасалась привести к тебе недругов. Будь у меня
такое Нутро, как Обмоточный открывает, каждую неделю к тебе бы
бегала, дитятко.
— Как вы выжили, маменька?
Евлалия пожала плечами и снова разгладила ткань на ногах, будто
юбку оправляла.
— Магией. Когда узнала, что будут стрелять, а не головы рубить,
успела подготовить заклятия для себя и Паши. Которые жизнь
останавливают. Осталось лишь подкупить солдат, чтобы стреляли в
сердце, а не в головы. Нас с Пашей в соседних камерах держали.
Полагаю, надеялись, что мы говорить станем, и из разговоров наших
смогут секреты рода выведать. Но мы несколько дней проговорили о
нас. Вспоминали, как были счастливы. Давно нам так хорошо не было,
сынок. Объятий только не хватало. На расстрел так и пошли, держась
за руки. Хотели нас развести, да Константин Алексеевич не позволил.
Пожалел, в память о былой дружбе.
Я позволил себе скупо улыбнуться, удерживая грань между сыновней
любовью и ужасом от подробностей смерти родителей.
— Тела были изрешечены, хоронили в закрытых гробах, церемонии не
было. Отступники же, предатели. Заранее подкупленные люди подменили
наши тела другими. Вот и весь сказ.
— А вас?
— А нас отвезли в лес. Там мы пролежали в заброшенной лесничьей
избушке, пока магия своё дело не сделала, и мы не очнулись. И в
Гниль ушли. Я отца твоего до Кроховки довела быстро. А обратно
Гнилью почти три недели шла. Опасалась из неё лишний раз
высунуться.