В кладовых обнаружился настоящий пир. Мясо запечённое, холодное,
но всё равно вкусное, особенно после преимущественно овощной диеты
в Июневке. Сметаны целая крынка. Овощей тушёных чугунок. И свежих
огурцов с помидорами да перцами узелок. Я удивлённо обвёл глазами
сервированный Гришкой стол, а ПалЛяксаныч пояснил:
— Здесь, в Кроховке, житьё попривольнее, чем под Москвой.
Черзнозём, земля хорошо родит. И лугов много, и полей. Мы
Константину Алексеичу налог честь по чести отдаём. Ещё и сверху
кладём, ежели урожай. Вот он излишками и не интересуется.
Под вкусную снедь и беседа пошла живее. Оказалось, что
ЛяльСтепанна заранее научила людей прятаться, если тревога будет.
Они и разбежались. Приезжали Летучие Воронежского Уезда,
перетряхнули дом, пробовали крестьян расспросить, да те
отнекивались. Не знаем, мол, не слыхали, все люди Охотниковых
доверенные с ними и сгинули.
А когда ПалЛяксаныч в доме обсутроился, кухарка, горничная и
дворецкий, на деле выполнявший теперь в доме всю мужскую работу,
вернулись. Приходили утром, поправляли ПалЛяксанычу быт и уходили,
чтобы не привлекать внимания к внезапно обжитому имению. Полагаю,
то, что ЛяльСтепанна оставила задатком денег прислуге на случай
тревоги, сыграло немалую роль в их преданности.
— Что ж, папенька, — подытожил я, рассказав, в свою очередь, о
чудесной встрече с Евлалией, — большого секрета из моего прибытия в
имение делать не надо. Я в наследство вступил, приехал свои земли
осмотреть. Но и шума поднимать не следует. Мы пробудем здесь пару
дней, а потом обратно в Москву отправимся. И вас с собой увезём,
под маскировкой. Опасно вам оставаться одному. На наш род
по-прежнему ведётся охота.
В отличие от Евлалии, Павел спорить не стал. И я вновь остро
прочувствовал, кто заправлял жизнью семьи, пока я не явился в тело
Матвейки. Но родом у магов смерти руководил мужчина. А ПалЛяксаныч
— маг жизни. Так что, мне он не конкурент. Оставалось с его не в
меру деятельной жёнушкой договориться.
«Папенька», еле сдерживаясь от распиравшей его гордости,
пообещал утром показать мне свои новейшие разработки. И я понял,
как Евлалии удалось занять главенствующее положение. К Павлу я
чувствовал уважение еще с тех времён, как услышал о нём от Антипа.
Но жизнью увлечённый изобретатель не интересовался вовсе,
погружённый в мир научной фантазии.