Она очнулась. Коллеги улыбались. Жора хмурился. Историю болезни мальчика со смешной нерусской фамилией Аллочка знала наизусть. Да и Жорка уже смотрел Ванечку – чего пристает? Нет, все-таки ей далеко до доктора Любавина. Он может отстраняться от всего личного, когда дело касается больных детей.
– Алла Анатольевна, вы плохо себя чувствуете?
– Извините, – буркнула она. Надо забыть до вечера о Любавине. Или попытаться поймать его после операций – сколько там их сегодня у Николы? – и расспросить…
Но поговорить удалось только вечером.
Сидели на кухне. Монотонно и деловито, словно читал историю болезни, Никола выложил ей все, начиная со школьных событий. Налил из крана холодной воды, большими глотками выдул целый стакан и только тогда взглянул на нее.
– Каков диагноз, доктор?
Аллочка нетерпеливо качнула головой – белокурые прядки занавесили щеки.
– При чем тут диагноз?
– Ты уверена, что я не… того, – Никола стукнул себя по лбу пальцем.
– Уверена!
Он с облегчением улыбнулся.
– А я уж подумал… Тогда все не так страшно, правда?
«Неправда!» – хотелось крикнуть в ответ. Извечный охранительный инстинкт встопорщился в грудной клетке, как крылья потревоженной птицы, было трудно продохнуть.
– Ну что ты так перепугалась? Я ж не собираюсь каждый раз кидаться грудью на амбразуру, как со сварщиком Серегой…
– А получится – не кидаться?
– В конце концов, я же не ангел-хранитель!
– А вдруг АНГЕЛ?
Она так произнесла это, так смотрела на него, что Никола замер.
– Ну ты даешь! – выдохнул он наконец. – Не городи ерунды. Давай лучше подумаем, что предпринять. Нет, сначала поужинаем, а думать будем потом.
Он потянул ее за руку, подталкивая к холодильнику, прежним своим развеселым тоном начал рассказывать, чем порадовали, как рассмешили сегодня дети.
Никола болтал без умолку, пока разогревалась в микроволновке курица, заваривал крепкий чай, кинув в «липтон» ложечку жасмина, смешно сердился на сорокалетнюю операционную сестру по имени Верунчик, надумавшую рожать «поскребыша».
И страх отступил, спрятался в затененных углах квартиры. Аллочка знала, что он еще вернется, леденя душу, ну и пусть, пусть возвращается.
Где искать защиту – она тоже знала…