Таким образом, случайности иногда поддаются прогнозу. Тот, кто в состоянии предусмотреть достаточно много критериев, подчиняющихся законам физики, может с большим успехом заключать пари на будущее.
Однако можно ли такую модель прогнозирования бесконечно улучшать и уточнять, пробивая бреши там, где до сих пор господствовала метафизика? Мы должны понимать, по каким законам функционирует Вселенная. В наши дни классифицировать эти законы не берется ни один физик, хотя, согласно И. Ньютону, в его время мир работал как часовой механизм: с одной стороны инертные массы, с другой – силы, приводящие их в движение. Те, кто понимает эту взаимосвязь, а Ньютон и последовавшие за ним физики были уверены, что понимают, исключают случайности, ибо нахождение шарика на игровом столе в каждый момент времени объясняется законами движения. То, что будущее нельзя предсказать с абсолютной точностью и определенностью, Ньютон объясняет только тем, что не могут быть учтены все факторы. Суперинтеллект, как утверждал астроном П.С. Лаплас, мог бы из одного актуального представления о состоянии Вселенной предсказать все ее будущие состояния.
Идея часового механизма Ньютона продержалась до начала ХХ века, пока теории Альберта Эйнштейна не пошатнули основы этой конструкции. Время и пространство больше не рассматривались отдельно друг от друга, а движение мельчайших частиц и квантов становилось непредсказуемым. Небесная механика Ньютона, в которой принципиально не было места случайности, осталась всего лишь красивой идеей, пригодной в качестве экспоната для музея истории науки.
Сейчас известно, что наша Вселенная заполнена черными дырами и флуктуирующими квантами, возникающими, предположительно, из ничего. Но пока математических обоснований общей теории, которая могла бы объединить в одно целое теорию относительности Эйнштейна для большого и квантовую теорию для малого миров, не существует. Высказывания типа «Случайностей нет, все подчиняется закономерности» стали метафизическими спекуляциями, не создающими большой проблемы для математиков. По их логике, все можно объяснить абсолютными законами природы, установленными с давних времен, внося на новые условия соответствующие коэффициенты пересчета. Но кто определит конечное число подобных коэффициентов? Такие представления не являются ни истинными, ни ошибочными. Они просто не поддаются проверке. Но теория о мире не имеет особой ценности, если она не позволяет вывести ошибочной гипотезы, которую впоследствии нельзя исправить. «Поэтому личное дело каждого, верит он в определяющую судьбу или называет последствия неизбежного незнания случаем», – размышляет ученый П. Кляйн в книге «Всё – случай».